Сегодня в районе СВО на Украине, также как в 1812, также как в 1941 году Россия ведёт войну против объединённой Европы. Это не требующая доказательств аксиома. Только в первых двух случаях европейские страны в составе войск Наполеона и Гитлера предпочитали воевать регулярными воинскими частями, а сегодня поставками оружия и наёмников.
Италия в годы Второй Мировой была близким союзником национал-социалистической Германии и её войска принимали участие в боях и сражениях на территории СССР. Об этом много писалось, даже снималось игровое кино, но всё-таки в деталях редко кто описывал конкретные бои итальянцев против СССР. На примере нижеследующей публикации попробуем понять, как воевали итальянские солдаты во время Сталинградской битвы.
Проведённая 17–18 августа 1942 года советскими частями разведка боем не осталась без внимания и немецких соседей — итальянцев. Зафиксировав сильный нажим на свои позиции, 79-я пехотная дивизия (пд) упомянула, что «в районе Бобровский-Беляевский итальянское охранение было возвращено на прежние позиции». Судя по этой фразе, в плен попали те берсальеры, кто владел навыками быстрого бега по пересечённой местности хуже своих боевых товарищей.
Чёрный четверг дивизии «Сфорцеска»
Наступление основных сил ударной группы 63-й армии началось в 3:00 20 августа. В документах штаба Сталинградского фронта отмечено, что переправа частей как 63-й, так и соседней 21-й армии шла медленно из-за отсутствия переправочных средств. Пехоту и артиллерию приходилось переправлять «на подручных средствах: плотах из брёвен, лодках и т.п.». Здесь имеет смысл уточнить, что к форсированию реки части готовились в меру возможностей. Например, 197-я стрелковая дивизия (сд) к 20 августа подготовила три парома, семь полупонтонов Н2П, 186 плотов и 79 лодок. По расчётам, этого должно было хватить для перевозки одним рейсом до двух батальонов. Однако
«как показал опыт в дальнейшем, изготовленные из сырых лесоматериалов плоты после первых же рейсов резко уменьшили грузоподъёмность, значительно увеличив свой вес, что привело к снижению темпов переправы».
В отчёте дивизии этот абзац был подчёркнут, а на полях написано: «А разве это нельзя было предвидеть?». Судя по аналогичному почерку схожих пометок, комментарий принадлежит перу — точнее, синему карандашу — командующего 63-й армией генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова. По 14-й гвардейской сд данных о числе переправочных средств нет, зато нашлось весьма красноречивое описание:
«В 41 гсп медленно шла переправа, тогда было командованием решено переправлять бойцов вплавь, а имущество на лодках».
Очень вероятно, что будь противником на этом участке фронта немцы, подобная медлительность могла бы дорого стоить наступавшим частям. Однако растянутые вдоль берега Дона батальоны дивизии «Сфорцеска» остановить переправу двух советских стрелковых дивизий не смогли, хотя и пытались. Вероятно, достаточно мощный по меркам лета 1942 года артиллерийско-миномётный обстрел и начавшаяся атака вызвали у передовых частей что-то вроде ощущения «их много, а мы одни». В качестве примера можно привести эпизод с захватом миномёта бойцом 1-й роты 862-го стрелкового полка (сп) Амосовым: скрытно подобравшись к итальянцам, боец крикнул «Руки вверх!», после чего расчёт «в панике разбежался».
Тем не менее совсем уж мальчиками для битья итальянцы не были. В отчёте 197-й сд отмечается, что уже с началом переправы противник
«обрушил интенсивный артиллерийский, миномётный, пулемётный и автоматный огонь по районам переправы и местам сосредоточения переправляющихся частей».
Учитывая, что один из полков дивизии (889-й сп) ещё и задержался с началом переправы до 5:00 вместо запланированных 3:00, это значило, что противник получил возможность сосредотачивать огонь на участке 882-го сп, где в течение первой половины дня «обстановка оставалась весьма напряжённой». Хутора Верхний Матвеевский и Нижний Матвеевский удалось взять, лишь сломив сопротивление угрозой обхода с фланга. Точно так же, созданием угрозы окружения, удалось взять упорно обороняемую высоту 190,1.
Однако если упорство итальянцы ещё демонстрировали, то с умением вести бой, особенно против численно превосходящего противника, дело у них обстояло хуже. Уже к 12:00 20 августа 14-я гвардейская сд доложила в оперсводке о захвате 119 пленных, 25 пулемётов, 15 миномётов и шести пушек. Собственные потери двух наступавших полков составили к этому моменту восемь убитых и 26 раненых.
21 августа прошло в схожем стиле. В советских донесениях отмечались «упорное сопротивление» и постоянные контратаки противника. Например, взятый 2-м батальоном 862-го сп 197-й сд хутор Плешаковский вскоре пришлось оставить «под давлением подошедшего подкрепления до двух рот мотопехоты». За мотопехоту, скорее всего, посчитали чернорубашечников, подброшенных на грузовиках для затыкания опасного прорыва. Вновь занять Плешаковский получилось только в 14:00.
Судя по карандашным заметкам на полях, командующий 63-й армии не был полностью удовлетворён действиями своих частей: он отметил, что те «недостаточно применяли манёвр» и «выдавливали противника». Тем не менее итог второго дня наступления выглядел неплохо: 197-я и 14-я гвардейская сд доложили о собственных потерях в 46 убитых и 215 раненых, при этом одних только пленных было взято 550 человек, «из них молодого пополнения 467 человек». При этом отмечалось, что «убитые и остальные трофеи итальянцев ещё подсчитываются». Интересно, что захваченные 14-й гвардейской сд пленные не только сообщили, что перед фронтом наступления находится дивизия «Форцеска» (так в документе) в составе 53-го, 54-го пехотных полков (пп) и 17-го артиллерийского полка (ап), но и пожаловались на плохое питание.
Вполне вероятно, что сравнительно небольшие потери наступавших дивизий объясняются как раз недостаточной боевой подготовкой итальянских частей: задерживать наступавших интенсивной пальбой «в ту сторону» ещё кое-как получалось, но не более.
Генерал Джованни Мессе в своих мемуарах пишет, что
«тяжёлый кризис неожиданно наступил в центре линии обороны, так как командование дивизии «Сфорцеска» осталось без связи, уничтоженной сильным огнём, а радиостанций не хватало».
Учитывая, что наступавшие дивизии вполне бодро докладывали о захвате радиостанций и телефонных аппаратов, можно предположить, что фраза из ЖБД 197-й сд «разгромлен штаб части» относится именно к этому эпизоду. Мессе также подтверждает значительные потери своих частей, хотя и не приводит конкретные цифры:
«1-й батальон из 51-го полка почти целиком был уничтожен, а LXIII-й и LXXIX-й батальоны чернорубашечников и группа «Савойя Кавалерия» понесли заметные потери, продолжая выходить в район Чеботаревского».
К этому моменту кризис на участке дивизии «Сфорцеска» стал очевиден уже не только для Мессе, но и для вышестоящего командования. Однако в тот момент и у немцев, и у командования Сталинградского фронта имелись куда более важные цели. 22 августа Мессе получил
«3-ю дивизию «Челере», альпийский батальон «Монте Червино» и остатки (чуть более 400 человек) из 179-го немецкого пехотного полка».
В свою очередь, командование 63-й армии ещё в ночь на 21 августа начало переправу через Дон 203-й сд.
Савой атаковал
Положение итальянцев осложнялось тем, что атаки шли не только на участке 63-й армии. В наступление перешла также 21-я армия Сталинградского фронта. На её участке наступление шло медленней и сложней: например, за 22 августа только 304-я сд смогла «медленно продвинуться вперёд, преодолевая упорное сопротивление противника». При этом в плен попали трое итальянцев из 3-й дивизии.
В штабе 63-й армии тоже отметили возросшую активность итальянцев. Во второй половине дня 23 августа в районе поселка Ягодный противник поджёг рожь и под прикрытием дымовой завесы «вклинился батальоном пехоты и эскадроном конницы» в стык между 1-м и 2-м батальонами 889-го сп. Одновременно 1-й батальон был атакован с фронта. Эту атаку получилось отбить, но про собственное наступление речь уже не шла. Возможно, именно этот эпизод описан у Мессе:
«Полку «Новара» удалось вклиниться на несколько километров в расположение неприятеля, выйдя в район высоты 211,8. Однако ночью возникла опасность охвата района сильными неприятельскими подразделениями, оборвалась радиосвязь со штабом армейского корпуса, после чего кавалерия совершила грамотный манёвр и соединилась с нашими частями на линии фронта к северо-западу от Чеботаревского».
Местность между Ягодным и Чеботаревским достаточно изрезанная, с перепадами высот и балками, так что дравшимся в полуокружении частям было не до точного подсчёта прорвавшейся конницы.
Бой другой итальянской кавалерийской части — конного полка «Савойя» — стал куда более известным. По итальянской версии,
«полковник Беттони Каззаго, командир кавалерийского полка «Савойя», приказал своим 600 рыцарям обнажить мечи и атаковать три свирепых сибирских батальона численностью около 2500 человек».
Под удар «Савойи» в районе хутора Избушинский попали не три, а два батальона 812-го сп 304-й сд. В советском донесении факт боя с итальянской кавалерией также подтверждён, при этом написано, что батальоны в бою уничтожил «до 500 итальянцев», при этом «потеряв почти весь свой личный состав».
Точные данные о потерях 304-й сд за этот день отсутствуют. «Савойе» атака обошлась в 39 убитых, 53 раненых и «более сотни лошадей».
Этот бой имел очень локальный результат даже в масштабах корпуса Мессе, не говоря уже о 8-й итальянской армии и тем более в свете разгоравшегося Сталинградского сражения. Тем не менее этот бой
«сразу же получил широкий резонанс: в Италии он вызвал настоящий энтузиазм, статьи в прессе и в кинохронике «Giornali Luce»; атака «Савойи» была широко использована и преувеличена пропагандой режима, даже если с военной точки зрения это был эпизод второстепенного значения».
Забавно, что поздравлявшие полковника Беттони после боя немецкие офицеры комментировали бой в стиле: «Герр полковник, мы теперь так не умеем», что, как пишут сами итальянцы, «хоть и с хвалебными намерениями, было косвенным указанием на отсталость итальянской техники ведения войны».
Скорее всего, имейся у наступавших советских частей хотя бы лёгкие танки, ход этого боя мог быть совсем иным. Но в тот день в составе 21-й армии части 96-й сд поддерживал 652-й отдельный танковый батальон в составе всего двух Т-34 и двух Т-60.
Вместо танков наступающим частям передали 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора И.А. Плиева. Хотя выведенный в конце июля в резерв кавкорпус успел получить пополнение, до штатной численности он не дотягивал. Не хватало коней, «и главное — вооружения, две трети личного состава были без оружия». В итоге в бой пошли только две кавалерийские дивизии (кд), 5-я и 6-я гвардейская, а наиболее слабую 32-ю кд оставили в тылу.
Если достижения итальянских кавалеристов было кому пиарить, то успехи советских частей зачастую так и остались только строчками в архивных документах. Между тем 24 августа стало днём успеха не только для «Савойи». Разведотряд (усиленная рота) 1-й сд 63-й армии атаковал деревню Красное Орехово, гарнизон которой численностью «до батальона в панике бежал на Филоново, уничтожено не меньше трети этого батальона». В самой деревне разведчики сняли замки, а затем взорвали четыре пушки, склад с горючим и два склада с боеприпасами. Захваченные в бою шесть пленных рассказали, что в деревне занимали оборону остатки 38-го пп и 102-й пульбат дивизии «Ровено» (так указано в документе, имеется в виду 3-я пехотная дивизия «Равенна»). По словам пленных, 37-й полк был полностью уничтожен. Также они сообщили, что в район Красного Орехова прибыла ещё одна итальянская дивизия, «Корсария», в составе 89-го и 90-го пп (5-я пехотная дивизия «Коссерия»). К 18:30 разведотряд вернулся к своим.
Утро 25 августа поставило точку в боях за посёлок Чеботаревский, удерживаемый «остатками сил 53, 54 пп и подтянутыми до 2-х батальонов «эсэс». Под СС, скорее всего, имелись в виду батальоны чернорубашечников. В любом случае, остановить наступление 14-й гвардейской сд им не удалось. В оперсводке на 14:00 38-й гвардейский сп заявил в трофеях 30 станковых и 40 ручных пулемётов, а 41-й гвардейский сп — 100 пленных, пять орудий, 36 станковых и девять ручных пулемётов.
Как пишет Мессе,
«ситуация осложнилась ещё больше с потерей Чеботаревского. Боеспособность частей за шесть дней непрерывных боёв сильно упала, войска просто истощились без отдыха (…) 25 августа в 14:15 я приказал дивизии «Сфорцеска» отойти из долины Цуцкан на гребни высот у реки Кривая и организовать новую линию обороны в районе Горбатовского».
В целом для советского командования 25 августа стало просто очередным днём наступления. По другую сторону фронта на решение итальянского генерала отреагировали куда более бурно. В приказе из штаба группы армий «Б», продублированном через штаб итальянской 8-й армии, говорилось о передаче ряда итальянских частей под управление командования немецкого XVII корпуса. В первую очередь это касалось дивизии «Челере», отступление которой требовалось остановить любой ценой.
Хотя сам генерал Мессе с обидой пишет:
«Получалось, что достаточно мастерства одного немецкого генерала, чтобы всё вернуть на прежнее место и, прежде всего, «остановить» отступление нашей дивизии»,
на самом деле всё было несколько иначе. Главным результатом наступления армии Кузнецова стало не только появление у «Сфорцески» прозвища di divisione cikai (дивизия «Убегай»), а передача XVII корпусу 22-й танковой дивизии (тд). Несколькими месяцами ранее именно 22-я тд обеспечила Манштейну разгром Крымского фронта. Повторить это достижение ей не удалось. С захваченных в августовских боях плацдармов на правом берегу Дона в ноябре начали свой путь армии Юго-Западного фронта — замыкать кольцо вокруг Сталинградской группировки врага.
Использованы материалы Андрея Уланова и warspot.ru
