Павел Игнатьевич Гроховский начал военную карьеру при советской власти, пройдя суровую школу Гражданской войны. Однако в истории он остался прежде всего, как талантливый изобретатель-рационализатор. Главным детищем Гроховского стали Военно-воздушные силы Советского Союза, в которых он заслуженно видел большой потенциал для грядущих войн. Он прославился своими амбициозными инженерными проектами и стал создателем технической базы ВДВ.
Павел Игнатьевич Гроховский родился в 1899 году в Вязьме. Вскоре семья перебралась в Тверь, где он окончил начальную школу, а затем стал студентом реального училища. События 1917 года Павел Игнатьевич воспринял с воодушевлением и примкнул к Красному движению. Он побывал в сражениях против армий Колчака, Деникина и Врангеля.
А затем Гроховский оказался на Балтике. Его командиром стал председатель Центрального комитета Балтийского флота Павел Ефимович Дыбенко. И тот заметил, что молодой Гроховский выделялся среди сослуживцев, демонстрируя острый ум, сообразительность и дальновидность. Дыбенко часто интересовался мнением нового подчинённого по разным вопросам. В знак благодарности командир как-то преподнёс ему подарок — маузер с надписью на рукоятке: «Павлу Гроховскому от Павла Дыбенко».
В конце 1920 года Гроховский, благодаря протекции Дыбенко, сделал шаг по карьерной лестнице. Он стал комиссаром Черноморского и Азовского побережий. Новая должность предполагала частые командировки. А поскольку Гражданская война ещё не закончилась, поездки представляли собой опасное предприятие.
Так, однажды Гроховский чуть не погиб, когда на поезд напала банда атамана Никандра. Атака произошла ночью, пока комиссар спал, и его сумели взять без боя. После допроса и многочисленных избиений, Никандр приказал казнить Гроховского. Рано утром раненого Павла Игнатьевича обнаружили работники железной дороги и доставили его в ближайший госпиталь. Комиссару сильно повезло: две пули прошли в сантиметре от сердца, что и спасло ему жизнь.
После госпиталя Гроховский решил сменить сферу деятельности и реализовать детскую мечту — стать лётчиком. Дыбенко мешать не стал, хотя ему было тяжело отпускать подчинённого, ставшего для него настоящим другом. Павел Игнатьевич начал жизнь с чистого листа, поступив в школу авиационных мотористов. А затем окончил и авиационное училище.
Павел Игнатьевич решился на кардинальные перемены в своей жизни и не ошибся. Здесь он был на своём месте. Вскоре Гроховский не просто занял должность командира авиационного звена в Новочеркасске, но и стал пилотом-инструктором. Он обучал молодых лётчиков стрельбе в воздухе, бомбометанию и высшему пилотажу.
Тогда же вскрылась проблема — бомб для учений катастрофически не хватало, поскольку их изготовляли из дефицитного по тем временам цемента. Гроховский предложил командованию заменить дорогостоящий цемент на дешёвую глину. Бомбы из неё можно было наполнять цветным мелом и песком, а каждый цвет закреплять за определённым лётчиком. Тогда на учениях будет сразу понятно, кто и как отбомбился.
Медленно и лениво заработала бюрократическая машина. Гроховский понимал, что на рассмотрение его предложения может уйти несколько месяцев, поэтому решил изготовлять глиняные бомбы прямо на аэродроме, не дожидаясь ответа. Он нанял гончара, и сам доставлял ему глину. Первые учения показали, что рацпредложение Павла Игнатьевича работает. Новые бомбы получили название «силикатная Гроховского».
Начальство не было в восторге от самоуправства Гроховского. Но он оказался прав, и потому его, как полезного специалиста, вскоре перевели в Москву. Начальник Военно-воздушных сил РККА Пётр Ионович Баранов назначил Павла Игнатьевича на должность лётчика-испытателя в научно-исследовательском институте ВВС.
Оказавшись на новом месте, Павел Игнатьевич продолжал изобретать. Много сил он посвятил разработке средств спасения пилотов при аварийной ситуации в воздухе.
Ещё в конце 1920‑х годов в Советском Союзе парашюты не производили. Их приходилось закупать за границей и тратить на это очень большие деньги. А значит, о массовости не могло быть и речи. К тому же большинство генералов «старой школы» с недоверием относились к «тряпке», считая, что она никак не поможет лётчику. В 1927 году появилось распоряжение об испытании отечественных парашютов, но оно так и осталось на бумаге.
26 июля 1930 года Леонид Минов на учениях ВВС Московского военного округа наконец смог наглядно продемонстрировать военным значимость парашюта. А 2 августа уже несколько лётчиков совершили учебные прыжки на территории условного «противника». Именно с этого дня отсчитывают рождение отечественных Воздушно-десантных войск.
Совершил прыжок с американским парашютом «Ирвин» и Гроховский. И при этом чуть не погиб. Когда самолёт «Фоккер С‑4» поднялся на нужную высоту, конструктор вылез на крыло. Одной рукой он взялся за вертикальную стойку, другой — за вытяжное кольцо парашюта. Когда пилот дал отмашку, Павел Игнатьевич разжал руку, державшую его на крыле, и оказался в свободном полёте. Но как только он потянул за кольцо, подул резкий ветер. Купол парашюта зацепился за опору фюзеляжа, и самолёт несколько секунд тащил за собой Гроховского. Затем шёлковая ткань порвалась, и Павел Игнатьевич начал медленно опускаться на землю.
Инженер приземлился на окраине Москвы без каких-либо последствий, но рядом находился табор цыган. Пока подоспела помощь, те быстро растащили парашют по клочкам. Гроховский никак не смог им помешать. Ущерб составил одну тысячу валютных рублей — столько СССР платил США за каждый «Ирвин».
После испытаний Павел Игнатьевич стал искать альтернативу дорогому японскому шёлку, из которого изготовляли «Ирвины». Только продукт из дешёвого материала мог стать по-настоящему массовым. Но ткань, производимая в Советском Союзе, не подходила.
Пока шли эксперименты с материей для парашютов, которую удавалось раздобыть, Гроховский увлёкся новым проектом. Ему не давала покоя мысль о десантировании. Он придумал люльки, которые можно было бы подвешивать под крыльями самолётов. Пилоты тут же окрестили их «гробиками».
По факту, от истины это было недалеко, хотя сам конструктор назвал своё детище «автоматическим выбрасывателем красноармейцев». В люльку ложился солдат с парашютом, а когда самолёт набирал нужную высоту, тот дёргал ручку и «гробик» переворачивался. Боец, естественно, вываливался, а парашют открывался при помощи вытяжного шнура.
Испытания «выбрасывателей» прошли успешно. Но в армию они не пошли: солдаты отказывались ложиться в «гробы». Проект официально закрыли.
К тому времени инженеру стал активно покровительствовать сам маршал Тухачевский. Он видел в Гроховском талантливого изобретателя, способного на свершения, и назначил его начальником и главным конструктором Особого конструкторско-производственного бюро.
В начале 1930‑х, пользуясь поддержкой Тухачевского и других военных, Гроховский работал сразу над несколькими проектами. Но ни один из них так и не нашёл применения в армии.
Например, Павел Игнатьевич создал «летающий автомобиль». Он взял Ford 40, приделал к нему два крыла, а под них поместил авиационные двигатели. Ни фюзеляжа, ни стабилизатора на аэромобиле не было. Естественно, дальше опытного образца дело не пошло.
То же самое касается и «авиабуса» — воздушно-десантной техники. Это был, по факту, обычный автобус с парой передних колёс, парашютом на крыше, хвостом и специальными устройствами по бокам, снабжёнными острыми ножами. По задумке создателя, при приземлении эти ножи должны были врезаться в землю. Гроховский считал, что его изобретение позволит десантировать как людей, так и военную технику.
Были даже проведены испытания, которые закончились успешно. «Авиабус» действительно годился для решения военных задач. Но комиссия одобрила лишь придуманный им «метод срыва». Поскольку купол парашюта не выдерживал динамического рывка груза, Павел Игнатьевич решил, что необходимо рывок устранить. Гроховский предположил, что в такой ситуации нужно сначала выпускать парашют, а потом уже на раскрывшийся купол опустить груз. И это сработало.
Помимо этого, Гроховский работал над парашютом-планёром, надувным планёром, подводной лодкой-малюткой (предполагалось, что её можно было сбрасывать с парашютом), летающим танком и другими проектами. А ещё он принял участие в создании самолёта-гиганта «Максим Горький».
Почти все масштабные проекты Гроховского не становились массовыми. Часть из них была откровенно фантастической, часть — дорогой или нежизнеспособной. Но всё же свой след в Военно-десантных войсках Павел Игнатьевич оставил. 12 сентября 1935 года под Киевом прошли масштабные учения Красной Армии, на которые были приглашены иностранные дипломаты. «Гвоздём» программы стало одновременное десантирование 1200 красноармейцев и различной военной техники в «тыл противника».
Гости были впечатлены: ни у одной страны мира десантные войска не были развиты на том уровне, как в СССР.
В 1937 года начались массовые репрессии среди военных. Был арестован и расстрелян маршал Тухачевский. Тучи начали сгущаться и над его «любимчиком» Гроховским. Особое конструкторско-производственное бюро ликвидировали, а Павла Игнатьевича перевели на скучную для него должность начальника хозяйственного управления Центрального совета Осоавиахима. В 1938 году был репрессирован и Павел Ефимович Дыбенко. Самого Гроховского пока не трогали, но все его проекты были оперативно «заморожены», а о десантировании вовсе «забыли».
Когда началась Великая Отечественная война, Павел Игнатьевич попросил разрешения возобновить эксперименты в области десантирования людей и техники. Ему отказали. А 5 ноября 1942 года конструктора арестовали. Следом «воронок» приехал и за его женой Лидией Алексеевной. Она была второй в СССР женщиной-парашютисткой и первой женщиной-десантницей.
По официальной версии, Гроховский умер через четыре года в тюрьме от туберкулёза лёгких. Правда вскрылась позднее. Оказалось, что конструктора расстреляли 29 мая 1943 года. Лишь после смерти Сталина, в 1957 году Павел Игнатьевич был полностью реабилитирован. Реабилитировали и его жену, которая несколько лет провела в лагерях.
vatnikstan.ru
