15 сентября 1944 года началась битва за Пелелиу, известная как операция «Stalemate II». Будучи частью большой кампании по взятию Марианских островов, эта битва, по мнению руководителя операции генерал-майора Уильяма Рупертуса, должна была закончиться успехом за четверо суток. В реальности же сражение за крохотный (около десяти километров в длину и около полутора в ширину) островок затянулась на два месяца и стала одной из самых кровавых битв за всю кампанию. Почему же успешные до этого американские «скачки по островам» дали сбой?
Ответ прост. Японское командование, наконец, сделало правильные выводы из основной тактики противника и перестало вести бои с американским десантом на его условиях. Вместо того, чтобы вести бой на пляже, фактически — в чистом поле, да ещё и под обстрелом с моря и непрерывными воздушными налётами американских штурмовиков, японцы переместили оборонительные позиции вглубь острова.
Непростой рельеф острова был очень удобен для долговременной обороны. Полковник Кунио Накагава спрятал свой гарнизон численностью в 11 000 человек в бункеры и долговременные огневые точки. Система из бункеров «сотовой» компоновки позволяла незаметно перебрасывать силы по защищённым проходам и эффективно противодействовать вражескому наступлению. Около пятисот естественных пещер и шахт-каменоломен в горе Умурброгол стали основой японской крепости на Пелелиу. Сдвижные бронезаслонки, маскировка и несложное инженерное оборудование дополнительно усилили бывшие каменоломни.
Миномёты на закрытых позициях, в том числе большого калибра, скорострельные зенитные пушки, 47-мм противотанковые орудия и лёгкие танки стали основой поддержки японского гарнизона. Ни о каких «банзай-атаках» речь больше не шла. Заваливать противника мясом, как это не раз случалось в прошлом, японское командование больше не собиралось. Даже от выделенных для первоначальной обороны пляжа бойцов требовалось не столько «умереть с честью», сколько задержать и дезорганизовать высадку, после чего отойти на запасные позиции.
Трёхдневная морская бомбардировка острова снарядами главного калибра линкоров (410 мм и 360 мм) и крейсеров (203 мм) с перерывами на воздушную бомбардировку 500-фунтовыми бомбами закончилась практически таким же пшиком, как и многодневные обстрелы Первой мировой. Над островом поднимались впечатляющие столбы песка и дыма — но даже батальон обороны пляжа с его временными простыми укрытиями почти не понёс реальных потерь. Обстрел по рассредоточенному и хорошо укрытому противнику без координации огня артиллерийскими наблюдателями «на местах» вновь показал свою дорогостоящую несостоятельность.
Впрочем, японский аэродром со всеми постройками, вся аэродромная техника и самолёты в результате обстрела прекратили своё существование крайне зрелищным и убедительным образом.
Первоначальная стадия высадки американских войск проходила согласно отработанному шаблону. Морские сапёры убрали большое количество заграждений и взрывных устройств из тяжёлых артиллерийских снарядов, что выдало японцам основные зоны высадки — но демонстрировать это знание противнику японский гарнизон не торопился.
Привычная рутина оказалась нарушена в тот момент, когда десантные амфибии LVT и DUKW оказались в секторах обстрела гарнизона. Укрытые до поры бронезаслонками и хорошо замаскированные 47-мм орудия, 20-мм скорострельные пушки и пулемёты ударили во фланг амфибиям, защищённым лишь противоосколочной броней, начав обильную кровавую жатву. За час с момента высадки общий счёт безвозвратных потерь достиг 60 машин.
Полковник морпехов Чести Пуллер выжил только потому, что пробивший его амфибию снаряд не взорвался. Его связисты погибли в полном составе от попадания 47-мм снаряда в их машину. Быстро восстановить контроль над подчинёнными уже не удалось. Сложный рельеф места высадки не позволял десантироваться широким фронтом. Вытянутые колонной амфибии, равно как и небольшие «пятачки» мест высадки десанта, находились под постоянным обстрелом.
Тем не менее, высадка продолжалась. Кокосовая роща позволила морпехам добраться почти до перепаханных огнём морских калибров руин аэродрома, где их встретила контратака японской пехоты и лёгких танков. Первоначально удачная, она предсказуемо захлебнулась, наткнувшись на совместное противодействие корабельной и сухопутной артиллерии, воздушной бомбардировки и добравшихся наконец к месту боя американских танков.
На исходе дня, потеряв около 200 убитыми и 900 ранеными, десант контролировал плацдармы высадки — и больше ничего. При этом командир операции, генерал-майор Рупертус пребывал в полной уверенности, что прорвал вражеский периметр, и любая японская оборона неминуемо рассыплется в ближайшие дни.
Достаточно одного взгляда на карту, чтобы увидеть, насколько же он заблуждался. Невзятый южный мыс и артиллерийские позиции в центре острова создавали крайне эффективный огневой мешок для любых активных действий американского десанта.
Достаточно одного взгляда на карту, чтобы увидеть, насколько же он заблуждался. Невзятый южный мыс и артиллерийские позиции в центре острова создавали крайне эффективный огневой мешок для любых активных действий американского десанта.
Второй день боёв и повторное выдвижение американских частей на территорию аэродрома прошли в условиях непрерывного обстрела. День выдался жарким в любых отношениях. Температура в 46 градусов внесла существенный вклад в общее число потерь. Дополнительно усугубили ситуацию снабженцы — всё ещё не подавленные долговременные укрепления противника не позволяли нормально обеспечивать личный состав даже самыми необходимыми предметами снабжения. Питьевую воду зачастую приходилось доставлять на позиции в опустевших топливных бочках не только отвратительно тёплой, но и со вполне предсказуемым букетом неповторимых горюче-смазочных вкусов и ароматов.
Хотя к исходу дня аэродром и оказался под контролем десантников, огонь японцев с горы Умурброгол мешал его использовать. Только 26 сентября, почти через две недели после высадки, аэродром смог принять что-то крупнее самолёта-разведчика. Американцы смогли использовать «Корсары» F4U для штурмовки японских позиций. Оно того стоило — теперь уже японскому гарнизону приходилось действовать под огнём, причём в буквальном смысле этого слова — «Корсары» аэродрома Пелелиу стали вторыми активными носителями авиационных напалмовых бомб в истории этого подвида вооружения.
Как правило, выгоревший воздух на месте падения контейнера и текучесть напалма гарантировали, что даже в целом с виду укреплении боеспособного японского гарнизона после накрытия уже не оставалось.
Расположение аэродрома почти вплотную к началу основной сети японских укреплений на Умурброголе создавало забавный казус — на взлёт и построение требовалось больше времени, чем на подлёт к цели. Речь шла о сроке прибытия меньше одной минуты. Часть пилотов даже не тратила время на уборку шасси. Это позволяло бомбить противника фактически со скоростью работы наземных оружейников по доставке и закреплению новых боеприпасов под крыльями самолёта. Но даже в таких условиях уход от старой тактики позволил японскому гарнизону надолго растянуть сопротивление.
Японские укрепления на южном мысе штурмовало одно из подразделений морской пехоты, изрядно потрёпанное при высадке и с некомплектом даже пулемётов. Бой растянулся больше чем на сутки. Большую часть этого времени для морпехов он шёл в окружении. На позициях организовался «слоёный пирог», от вида которого содрогнулся бы даже ветеран окопных боёв Первой мировой.
Дымовые гранаты позволили штурмовать пулемётные гнёзда по одному, после чего морпехи подобрались к пушечному ДОТу и удачным броском гранаты подожгли его боекомплект. По свидетельствам очевидцев, в момент гибели ДОТа на горящих заживо бойцах японского гарнизона с треском рвались личные носимые боеприпасы.
Четыре последовательных контратаки японцев привели к тому, что под конец немногие выжившие участники штурма японской позиции отбивались врукопашную. Боеспособность сохранили всего 18 бойцов от первоначального состава подразделения. Сто пятьдесят семь погибли в бою.
Эпизоды боёв за долговременные оборонительные позиции возле горы Умурброгол превратились в серию почти безрезультатных и очень кровавых наступлений под фланкирующим перекрёстным огнём.
Японский гарнизон проявил небывалую ранее выдержку. Огонь вели не с момента встречи противника, а только после того, как большая часть целей втягивалась под гарантированное накрытие огнём японских стрелков без возможности лёгкого отступления.
Также отмечались частые случаи военных преступлений со стороны японцев — снайперы целенаправленно вели огонь по санитарам, поскольку на замену раненым и убитым санитарам появлялись новые — и это позволяло убивать чаще и с меньшими усилиями. Ночные вылазки японских диверсантов за линию фронта привели к тому, что индивидуальные ячейки пришлось рыть двойными — пока один боец спал, второй, рядом с ним, караулил.
Отмечались и случаи неверной оценки боевой ситуации американским командованием среднего звена. Капитан Эверетт Поуп загнал 90 своих подчинённых в окружение, где тем пришлось отбиваться под конец буквально ножами, камнями и пустыми ящиками для боеприпасов. На момент оставления позиции в его распоряжении оставалось всего 9 человек. Майор Рэймонд Дэвис за шесть дней боёв потерял 70% личного состава вверенных ему бойцов.
Попытки изменить ситуацию новыми десантами с моря приводили только к утыканию десанта в подошву Умурброгола — с тем же результатом, что и любые наступления по суше. К началу октября тактика наступления окончательно превратилась в инженерную. Основой зачистки укреплений стали бульдозерные и огнемётные танки. Но даже с их использованием зачистка растянулась надолго.
Лишь 24 ноября полковник Накагава был вынужден признать, что «наш меч сломан, наши копья закончились» — после чего демонстративно сжёг знамя части и совершил ритуальное самоубийство. Высшее японское командование присвоило ему посмертное звание генерал-лейтенанта за проявленную доблесть.
27 ноября 1944 года битва длиной 73 дня официально закончилась. Впрочем, как часто на тихоокеанском театре — далеко не для всех. Лейтенант Эи Ямагути и 33 его бойца скрывались до конца марта 1947 года, после чего атаковали местный гарнизон морской пехоты США. Только японский адмирал, спешно доставленный на остров (вместе с дополнительными американскими морпехами), убедил их прекратить бессмысленное кровопролитие.
Ценой примерно трёх тысяч убитых и двенадцати тысяч раненых новая японская оборонительная тактика перестала быть военной тайной. Японская сторона традиционно потеряла около ста процентов личного состава — в плену по итогам боёв оказались 183 корейских рабочих и 19 японских солдат из гарнизона численностью в 11 000 человек. Первая дивизия морской пехоты США в общей сложности потеряла убитыми и ранеными около трети личного состава — более 6500 человек. До вторжения на Окинаву 1 апреля 1945 года она пребывала на пополнении и не принимала участия в боевых действиях.
Высокие потери и малая значимость отдельного лишённого снабжения извне японского гарнизона часто служили причиной активных дебатов о том, насколько вообще была оправдана эта операция. Между тем, в этих спорах обычно упускается из виду то, что именно битвы за Пелелиу и проходившая примерно в то же время битва за крохотный Ангаур очень вовремя продемонстрировали смену тактики японской стороной. По большому счёту, именно эти кровавые высадки на «бесполезные» острова и позволили начать работу над эффективным противодействием заблаговременно, а не прямо в ходе крупной десантной операции.
Последующие битвы за Иводзиму и Окинаву наглядно продемонстрировали, чего могла бы стоить подобная ошибка.
Источники:
- United States army in World War II: The war against Japan. Center of military history United States army. Washington D.C., 2001
- Peleliu 1944, Oxford: Osprey publishing
- Operation Stalemate II, Lt Col Daniel C. Hodges, Fort Leavenworth, Cansas.
- Operation report 81st Infantry, Peleliu, 23 Sept. — 27 Nov. 1944
- Japanese military caves on Peleliu: know your Enemy! (US Navy, 1945)
warspot.ru
