Первая битва за Атлантику – военно-морская кампания Первой мировой войны, в которой Великобритания и её союзники боролись с Германской империей за господство в Атлантике. В свою очередь целью Германии было нарушение атлантических коммуникаций Великобритании и установка её морской блокады.
В 1914 году военный флот Великобритании был, как и в течение двух сотен лет до этого, крупнейшим в мире и господствовал в водах, окружающих Британский архипелаг. Флот Германской империи, активно строившийся около 15 последних лет обогнал по мощи флоты других государств и стал вторым в мире по силе. Британский флот намеревался осуществлять дальнюю блокаду германских портов, о чём было объявлено 20 августа, а немецкие военно-морские силы готовились к обороне.
1914 год считается годом начала подводной войны. С самого начала войны неожиданно эффективно проявили себя подводные лодки обеих сторон. Это объяснялось пренебрежением к подводному флоту, бытовавшим в начале XX века, а также неразвитыми средствами противолодочной обороны, причём у обеих сторон не было как средств уничтожения лодок, так и тактики по предотвращению атак. Однако первый боевой поход германских субмарин, начавшийся 6 августа завершился не очень удачно. В направлении Оркнейских островов была выслана первая флотилия с целью дальней разведки. И хотя поход закончился безрезультатно, и при этом погибло две лодки (U-13 пропала без вести, U-15 протаранена легким крейсером), он наглядно показал, что подводные лодки способны на дальние переходы, чего ранее никто не предполагал. Руководство британского флота не верило, что германские субмарины обладают достаточной автономностью для преодоления расстояния от своих баз до берегов Великобритании, однако мореходность и запас хода подводных лодок того времени вполне позволяли переходы такого масштаба. Первой жертвой немецких подводных лодок стал крейсер Патфайндер, потопленный 5 сентября лодкой U-21. Великобритания недолго ждала реванша, уже 13 сентября британская подводная лодка E-9, капитана Макс Хортон, потопила устаревший германский крейсер Хела.
22 сентября германская подводная лодка U-9 под командованием Отто Веддигена менее чем за два часа потопила три британских броненосных крейсера (в сумме 36 000 тонн, погибло 1459 человек, спасено 837). Эта атака вызвала в Великобритании шок, усугублённый тем, что команды крейсеров по большей части состояли из семейных резервистов и молодых кадетов. Веддиген вернулся на базу героем, о его победе писали все газеты, дополняя статьи мнением о том, что век надводных кораблей подходит к концу.
Главная гавань британского флота, Скапа-Флоу на Оркнейских островах, абсолютно не имела противолодочной защиты. Поэтому самый мощный флот в мире находился либо в море, либо на одной из временных стоянок, постоянно опасаясь нападения субмарин, которые совсем недавно вообще не брались в расчёт.
В целом, в 1914 году деятельность обеих сторон была сосредоточена на уничтожении боевых кораблей друг друга. Подводные лодки обеих сторон за этот срок потопили в сумме 8 крейсеров и один линкор (HMS Formidable). Также был дан старт началу уничтожению торгового судоходства – 20 октября 1914 лодка U-17 потопила пароход Glitra, который стал первым коммерческим пароходом, уничтоженным в Первой мировой войне. Пароход был потоплен близ норвежского берега, при этом были соблюдены все формальности призового права. Всего за октябрь-декабрь 1914 года было уничтожено 300 000 тонн торгового тоннажа.
1915 год получил название года ограниченной подводной войны. Блокада Великобританией портов Германии привела к разработке контрмер. Для установления блокады планировалось применять подводные лодки и вспомогательные крейсера-рейдеры, переоборудованные из торговых судов. Лондонская декларация 1909 года, регулирующая правила морской блокады, была создана для крейсеров, при условии несопротивления торговых судов. Поэтому, декларация была трудно применима к подводным лодкам, которые всплыв в соответствии с декларацией для досмотра судов становились уязвимы для атаки.
13 января 1915 года британское Адмиралтейство издало секретное распоряжение, разрешающее британским торговым судам использовать флаги нейтральных стран. В этот же день были начаты работы по установке на торговых кораблях артиллерийских орудий.
Результаты подводной войны за 1915 год:
Потоплено 228 торговых судов Антанты – общий тоннаж 651.572 тонны.
Потоплено 89 нейтральных судов – общий тоннаж 120.254 тонны.
Немецкие потери от всех причин составили 19 подводных лодок. (33% личного состава)
U-6 – 15 сентября торпедирована британской субмариной
U-7 – 21 января ошибочно опознана как вражеская и уничтожена U-22
U-8 – 4 марта уничтожена минами британских эсминцев близ Гавра
U-12 – 10 марта протаранена британским эсминцем близ Ферт-оф-Форт
U-14 – 5 июня потоплена артиллерийским огнем сторожевых кораблей
U-23 – 20 июля торпедирована субмариной C 27 (на буксире судна-ловушки Princesse Marie Jose)
U-26 – 30 августа подорвалась на мине в Балтике
U-27 – 19 августа уничтожена судном-ловушкой Баралонг, экипаж захвачен в плен и казнен на месте.
U-29 – 18 марта протаранена линкором Дредноут. На ней погиб Отто Веддиген
U-31 – 15 января точная причина неизвестна
U-36 – 24 июля потоплена артогнем корабля-ловушки
U-37 – 1 апреля подорвалась на мине в Ла-Манше
U-40 – 20 июня торпедирована субмариной C-27 (на буксире судна-ловушки Taranaki)
U-41 – 24 сентября потоплена артогнем корабля-ловушки
UB-3 – 4 мая самозатопилась вследствие ошибки экипажа в Эгейском море
UB-4 – 15 августа потоплена артогнем корабля-ловушки близ Ярмута
UC-2 – 2 июня таран парохода.
В мае 1915 года была потоплена «Лузитания». Вот только после этого англичане быстро поняли, что от таких гибельных районов лучше держаться подальше. «Ловить» пароходы стало куда сложнее.
Пресловутая «Лузитания» часто описывается как пример немецкого варварства. Гораздо реже вспоминают, что на её борту были миллионы патронов и немало элементов снарядов. Ещё реже – то, что немцы за три месяца до её потопления заявили, что будут топить все корабли в водах, окружающих Британию. Как позже отметил первый лорд Адмиралтейства адмирал Фишер: «Субмарина больше ничего не может сделать – только потопить захваченное судно… Без сомнения, такие методы ведения войны являются варварскими. Но, в конце концов, сущность любой войны в насилии. Мягкость в войне сродни слабоумию».
В рамках норм, существовавших в цивилизованном англосаксонском мире, немцы могли либо начать топить без предупреждения и спасения, либо расписаться в собственном слабоумии. А значит, у них не было никакого выбора, кроме неограниченной подводной войны. Хотя после потопления знаменитого лайнера её приостановили, вряд ли дело было в смягчении душ. У Германии в 1915 году было три десятка активных субмарин. С такими силами она могла только дразнить Британию, но не установить блокаду «владычицы морей».
Распространённые обвинения в варварстве такого подхода сомнительны. Их главный источник – Британия, вооружённые силы которой в ту пору возглавлял лорд Китченер. За 15 лет до «Лузитании» он стал причиной гибели 24 тысяч женщин и детей из числа мирного населения уничтоженных им стран. Государство, у которого такой военный лидер, не может обвинять кого-либо в варварстве. За всю Первую мировую от подлодок немцев погибло 15 000 человек мирного населения, в основном мужчины. Если немцы варвары, то какие слова следует подбирать для англичан или бельгийцев в Африке, Индии, на Ближнем Востоке?
К 1916 году блокада морской торговли Германии оставила её без импортируемых удобрений и продовольствия. Голода ещё не было, но от недоедания иммунитет детей слабел и количество погибших от обычных детских болезней стало пугающе нарастать. К тому же без импортных материалов рост военного производства сильно замедлился, а страны Антанты исправно черпали ресурсы для своего ВПК из США и колоний. У Берлина возникло естественное желание не остаться в долгу.
В том же году немцы провели исследование, согласно которому Великобритания утрачивала возможность обеспечить себя продовольствием при потере судов снабжения на 600 000 регистровых тонн в месяц. Базируясь на нём, военные представили правительству план неограниченной подводной войны. Канцлер Германии Бетман-Гольвег оценил её перспективы очень высоко, назвав «последним козырем». С февраля 1917 года немецкий флот попробовал этим козырем воспользоваться.
Поначалу всё шло очень хорошо. В феврале – апреле ценой потери девяти подлодок были потоплены суда на 2 миллиона регистровых тонн. В таком темпе к 1918 году англичанам было бы нечем снабжать свои острова. Большая практика потоплений быстро привела немецких подводников к тактике, которую адмирал Тирпиц с начала XX века предлагал для торпедных катеров.
Немцы стали чаще атаковать ночью из надводного положения. Их надводный ход был в районе 16 узлов, то есть быстрее торговых кораблей, а подводный – лишь 9 узлов. Наконец, лодки получили возможность преследовать противника, ранее у них отсутствовавшую. Увидеть их ночью до появления радаров было очень трудно (низкий силуэт на фоне волн), а вот они издалека видели надводные суда с их высокими бортами и трубами.
В отличие от торпедных катеров у лодок был большой запас хода, а при появлении боевых кораблей противника они могли быстро погрузиться и уйти от них. Казалось, идеальное оружие морской войны найдено. То, что немцы планировали для своих ночных торпедных рейдеров, воплотилось на принципиально ином техническом уровне, позволявшем терять всего по три лодки на миллион регистровых тонн потерь англичан. Ситуация была действительно кризисной – запасы пшеницы на Британских островах сократились до полугодовых, что в условиях войны и уязвимых коммуникаций немного.
Ситуация для Лондона выглядела ещё хуже от того, что английским флотом командовал считавшийся весьма талантливым адмирал Джеллико. Как мы сейчас знаем, это он добился в Ютландском бою того, что на двух убитых англичан приходился только один немец. Но в 1917 году про такой казус в Британии мало кто знал. Более того, местная пропаганда объявила случившееся победой Гранд-Флита. Джеллико был типичным британским офицером той поры, то есть читал не очень много и историю морских войн знал довольно слабо. Это сыграло с британским торговым флотом злую шутку.
Дело в том, что в угрозе торговле не было ничего нового с XVI века, и тогда же стали появляться средства борьбы с ней – конвой. Длинная колонна кораблей идёт заранее неизвестным рейдеру курсом, и найти её в морской пустыне сложно. Даже если врагу повезёт, с десятками кораблей столкнётся один пират (или подлодка). Понятно, что нападающий не сможет утопить всех. В работах Мэхэна для моряков, игравших роль «Капитала» в СССР или Библии в Средние века, вопрос с конвоями разбирался весьма подробно, и там же указывалось, что это единственный эффективный способ борьбы с рейдерством.
Увы, Джеллико и слышать об этом не хотел. Он и его единомышленники – то есть почти все британские адмиралы – считали, что конвои ведут к длительным простоям судов (при сборе в портах) и их недоиспользованию. Британия потеряла судов на 2 миллиона регистровых тонн за квартал? Не беда, надо подтянуть лишний транспорт из колоний, благо там еда не так нужна, как белому населению метрополии. В итоге в Ливане начался голод, а в Англии более 100 тысяч женщин было мобилизовано для работы в поле. Непонимание Джеллико того, что простой судов в портах лучше, чем их вечная стоянка на морском дне, было невероятно стойким. Даже в своих послевоенных воспоминаниях он отзывался о конвоях весьма отрицательно.
К счастью, немецкие дипломаты с лихвой компенсировали глупость британских флотоводцев. У них были закономерные ожидания того, что случайные потопления американских судов приведут Вашингтон к войне с Берлином. Поэтому министр иностранных дел Германии Артур Циммерман отправил президенту Мексики предложение в этом случае выступить на стороне немцев. За поддержку он обещал помощь оружием (будучи в полной блокаде) и признанием за Мексикой тех территорий, которые она сможет захватить у США. Как мы видим, Циммерман был чудовищно некомпетентен. В ту пору, как и сегодня, Мексика в военном отношении была несопоставимо слабее Штатов, и сама могла начать войну с ними только в очень страшном сне.
Впрочем, даже такое предложение не наделало бы беды. Телеграмма выглядела настолько идиотской и оторванной от реальности, что никто особо не поверил в то, что её автор из Берлина. Очень многие, включая крайне влиятельного медиамагната Хёрста, чьё мнение уже становилось ключевым для втягивания США в войны, посчитали это вбросом британской разведки, пытающейся таким грубым образом втянуть Вашингтон в ненужную ему войну. Но Циммермана было не так просто сбить с намеченного курса: в марте 1917 года он зачем-то взял и публично выступил с признанием, что телеграмма действительно его рук дело.
Судя по деятельности германского МИД в те годы, Циммерман вовсе не хотел погибели своей стране. Очевидно, что немцы систематически недооценивали способности других народов. США, о которых они судили по прессе и американской массовой культуре, считались предельно дезорганизованными и разложенными морально, не способными к быстрой мобилизации сил, не представляющими ни малейшей военной угрозы. Впрочем, жителям нашей страны не понаслышке известно, что немцы некорректно оценивали не только американцев.
Вступление США в войну сыграло ключевую роль в переломе битвы за Атлантику. Во-первых, немалый американский торговый флот активно начал участвовать в снабжении Британии. Во-вторых, американские эсминцы и прочие корабли стали привлекаться к борьбе с подлодками. В-третьих, и это важнее всего, адмиралы из Штатов были против того, чтобы без конвоев «американские корабли шли не в Великобританию, а прямиком на морское дно». Под их нажимом Джеллико в августе – сентябре после отчаянного сопротивления всё же принял конвойную систему, благо возражать американцам, предоставлявшим суда для противолодочной борьбы и вовсю кредитовавшим Британию, было трудно.
После внедрения конвойной системы ежемесячные потери союзников упали вдвое и уже никогда не возвращались к двум миллионам тонн в квартал. «Владычица морей» едва ли не впервые подчинилась воле другой морской державы, и, если бы не это, её положение оказалось бы крайне тяжёлым.
Как мы уже отмечали, на тот момент ни конвои, ни борьба с ними не были новинкой. Ещё в XVII веке было замечено, что если обороняющиеся собираются в группы, то нападающим тоже нужно группировать своих рейдеров. Казалось бы, это простая мысль, доступная даже адмиралу. Но не тут-то было. Хотя нижестоящие офицеры-подводники не раз просили выпускать в море группы подлодок, адмиралы решились на это только однажды.
В мае 1918 года они отправили группу из шести подлодок для атак конвоев. Командир немецкой подводной группы пытался контролировать каждого капитана, не давая им действовать самостоятельно, и в итоге обнаружил, что делать это очень сложно. Подлодки преследовали конвои группой, но их атаки не были одновременными, хотя радиотелеграф делал их возможными в случае пребывания в надводном положении.
Адмиралы не задумались над тем, что единичный, да ещё и самый первый опыт не может быть показателен для целой новой тактики. Они просто отказывали на все дальнейшие предложения таких действий со стороны капитанов. Неограниченная подводная война была проиграна именно из-за этого решения. За 1918 год немцы потопили 2,75 миллиона регистровых тонн ценой 69 подлодок – катастрофа на фоне февраля – апреля 1917 года.
Немецкие субмарины в ходе первой битвы за Атлантику 5000 торговых судов на 12,85 миллиона регистровых тонн, 104 боевых корабля и 61 судно-ловушку. В большинстве случаев жертвы на потопленных судах были малы, особенно после введения конвоев, когда их экипажи подбирали людей с других судов. Из не носивших военную форму граждан союзников погибло 15 000 человек. 178 немецких подлодок было уничтожено в боях, от конструктивных дефектов и ошибок экипажа затонуло ещё 39, всего умерло 5100 подводников – трое из десяти. Вероятность умереть для подводника была в разы выше, чем у солдата на фронте.
Эти результаты были достигнуты исключительно малыми силами. Тоннаж и экипаж всех участвовавших в боях немецких подлодок были во много раз меньше, чем у германского надводного флота, много меньше повлиявшего на войну на море. И тем не менее несмотря на столь серьёзные успехи, этот опыт был довольно слабо изучен и осознан после войны. Во Вторую мировую Германия вступила со считаными тысячами подводников – всего же военных моряков было 78 000.
Такая слабость в начале войны привела к тому, что выиграть вторую битву за Атлантику у немцев, к счастью, не получилось. Не учли уроков неограниченной подводной войны и Великобритания с США, из-за чего победа далась им ценой потери судов на 15 миллионов тонн. Но у этих двух стран ресурсов было столько, что они могли себе позволить учиться в ходе войны. У Германии, для которой главным фронтом был Восточный, такой роскоши не было.
Почему уроки Первой мировой не были учтены ни одной из сторон? Причина этого до безумия проста: ни один из адмиралов, определявших военно-морскую политику Рейха или Британской империи, не был подводником. Они не понимали подводной службы. Англичане относились к субмаринам как к оружию слабого, и, ориентируясь на успех конвойной системы, считали, что легко справятся с ними и в будущем. Немецкие высшие военно-морские чины полагали, что лодки будут действовать поодиночке, и не понимали новаций Дёница. Поэтому они предлагали строить большие субмарины для одиночных атак. Подводники были против, поскольку понимали обречённость такой тактики при действиях против конвоев. Эти разногласия до начала Второй мировой так и не дали выбрать тип лодок для массовой постройки, отчего её никто и не начинал.
Карл Дёниц, который подводником был, встретил Вторую мировую капитаном первого ранга и серьёзного влияния на военно-морскую политику своей страны оказать не мог. Поэтому его план полной блокады Англии 300 подлодками с началом войны нечем было воплощать, 57 немецких лодок для этого не хватало. Построить достаточное их количество удалось лишь к 1942–1943 годам, когда у противолодочной авиации появился коротковолновой радар и ночная невидимость лодок закончилась. Для истории человечества слепота немецких адмиралов сыграла положительную роль. Блокада Британских остров серьёзно удлинила бы Вторую мировую и сделала её ещё более кровавой.
Не менее важна эта слепота и для понимания военной истории человечества в целом. Историю вообще и войн в частности принято представлять, как процессы, управляемые объективными предпосылками. Антанта победила в Первой мировой – значит, была сильнее. Подлодки проиграли – значит, были слабы. Внимательный взгляд на вооружённые конфликты вызывает сомнения в том, что всё так просто. Александр Македонский никогда не увидел бы Инда, а Гитлер не захватил бы Париж, если бы победы приносило число людей, танков или пушек. Ход войны определяется не оружием или количеством военнослужащих, а качеством того, что они прикрывают фуражкой.
По материалам life.ru Александр Березин и chrontime.com
