Он стал первым в мире. Это было первое в мире судно подобного класса – ледокол, способный форсировать тяжелые льды двухметровой толщины. И при том, что ценность ледокола как уникального и первого в своём роде корабля невероятна высока, он ещё и повоевал. «Ермак» прошел через три войны – Первую и Вторую мировую и Финскую.
Придуманные в России ещё в XIX веке ледоколы быстро распространились по миру – продлить навигацию хотели многие. Но о том, чтобы создать по-настоящему крупный ледокол, способный не только «расчищать» порты, но и уверенно пробивать арктические льды, всерьёз не задумывался никто. До адмирала Макарова — отца первого в мире линейного ледокола.
Адмирал Степан Осипович Макаров, трагически погибший на русско-японской, был одним из самых энергичных и способных флотоводцев эпохи заката Российской империи. Но жил он не только войной — одной из его страстей была идея исследовать Арктику и покорить Северный полюс при помощи сверхмощного ледокола нового типа. Поначалу чиновники отнеслись к проекту вяло, но Макаров умел грамотно «пиарить» свои идеи.
Он организовал в Мраморном дворце лекцию под звучным названием «К Северному полюсу – напролом!». А также заручился поддержкой Менделеева, который заразил идеей строительства большого ледокола министра финансов Витте.
Причём к последнему обращались, разумеется, не с полюсной романтикой или научными исследованиями. Нет, Макаров и Менделеев говорили на языке, который министр финансов понимал лучше всего, — на языке коммерческой выгоды. О том, какую экономию может дать колка льдов в Карском море, про товарооборот по великим сибирским рекам и так далее. Взвесив затраты и выгоды от предлагаемого проекта, Витте согласился.
Дальше встал вопрос, где строить сверхмощный ледокол. Созванная для постройки комиссия обратилась к датчанам, немцам и англичанам — в фирмы, уже зарекомендовавшие себя успешно выполненными заказами. Выиграли конкурс англичане из компании «Армстронг Уитворт», предложившие самую малую цену – полтора миллиона рублей.
Цена была гуманной ещё и потому, что островитяне почувствовали зарождение новой ниши рынка и стремились, набрав опыт, занять её как можно плотнее, а в итоге, кто знает, — может, и остаться монополистами. К тому же по проекту «Армстронг Уитворт» ледокол имел возможность брать на борт угля чуть ли не вдвое больше, чем по проектам конкурентов, а для похода в Арктике – это существенный плюс.
Заложенный в декабре 1897-го «Ермак» спустили на воду уже в октябре следующего года. Своё название, отсылающее к эпохе покорения Сибири, ледокол получил с подачи сибирского купечества, которое предпочло великого русского первопроходца более «пресному» названию в честь Енисея или Оби, на которых ледокол тоже должен был работать. В январе 1899 года «Ермак» прошёл заводские испытания и отправился в Россию.
Тут его ждали новые испытания — и помимо обычных для таких случаев процедур была и весьма экзотическая. Макаров смог «прогнуть» англичан на ещё одно условие.
А именно — когда сдадите ледокол, мы выйдем на нём в Арктику, выберем любой понравившийся нам лёд и протараним его на максимальной скорости, которую разовьют судовые машины. Посмотрим, что станет с корпусом. Кстати, весь ремонт потом за ваш счёт.
Сказано – сделано. Нашли льдину, перемахивающую за два метра, разогнались, врезались. Затрещало так, что Макаров забеспокоился за целостность обшивки. Результат — трещина в носу и течь. Пришлось идти в Англию для ремонта, благо всё равно бесплатно.
Правда, затея в итоге вышла адмиралу боком. Газеты тут же запестрели сообщениями об аварии, о том, что «Ермак» не способен пробивать толстые арктические льды, и о том, что к Северному полюсу на новом ледоколе отправляться всё-таки не стоит. Вдобавок расследовать вопрос была назначена комиссия, состоявшая из недоброжелателей Макарова.
Какой-то тогдашний «критически мыслящий блогер» предложил переименовать «Ермак» в «Э-2», другой написал поэмку про богатыря Ермака, сломавшего нос. В общем, века идут, а уровень интеллекта у блогеров тот же.
Окончательно добили «полюсный проект» последующие испытания в Карском море. Сочетание тяжёлых условий и отсутствия полярного опыта привели к тому, что обойти вокруг Новой Земли, как планировалось, не получилось. И Витте решил – хватит нам научных исследований, пусть лучше ледокол коммерческую пользу приносит. На мечте Макарова о Северном полюсе поставили крест. «Ермаку» тем временем сделали новый нос, к слову другой, более совершенной формы, и ввели в эксплуатацию. Тут новый ледокол и начал ярко проявлять себя.
Его польза не ограничилась вызволением изо льдов запертых судов. В ноябре 1899 года несчастье постигло броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» — беднягу выкинуло на остров Гогланд.
Просто оставить корабль до весны было нельзя — освободившись ото льда, броненосец, который уже получил течь, окончательно разбился бы о камни.
Решать проблему постановили взрывными работами. Но для этого надо было натаскать на Гогланд специалистов и оборудование, а потом месяцами поддерживать с островом регулярное сообщение. Сделать это мог только «Ермак», которому пришлось совершить 13 рейсов. Броненосец успешно сняли и отремонтировали менее чем за 200 тысяч рублей. Таким образом, полуторамиллионный «Ермак» тут же окупил себя – ведь «Апраксин» обошёлся казне аж в 4,5 миллиона.
Но это было только начало. В феврале 1918 года, в условиях играющей в полную силу смуты, было сложно ожидать успешных сражений с немцами. Но можно было хотя бы спасти военное имущество, эвакуируя его как можно глубже. Одним из крупнейших активов России (тогда уже Советской) был Балтийский флот – почти 240 кораблей и судов, включая, помимо прочего, и шесть линкоров. Сначала во избежание захвата его отвели из Ревеля (Таллин) в Гельсингфорс (Хельсинки). Но потом в Финляндии стало неспокойно — надо было срочно уводить флот в Кронштадт. Вокруг были льды, и линейный «Ермак» стал одним из самых сильных козырей эвакуирующегося флота. И в феврале – мае 1918 года, состоялся знаменитый Ледовый поход Балтийского флота. Уникальной операцией руководил начальник Морских сил Балтийского моря Алексей Михайлович Щастный.
Ледовый поход проходил в очень сложных условиях. Толщина льда была свыше 70 см – серьёзная задача даже для ледоколов. Дорогу прокладывал «Ермак», за ним осторожно двигались крейсера. Малые корабли и подлодки шли на буксире. Трудности зимнего перехода усугублялись ещё тем, что на кораблях в условиях революционного лихолетья отсутствовало до 60 – 80 % экипажа. Многие офицеры разбежались или были убиты, матросы и унтера воевали на суше за советскую власть. Поход длился свыше двух суток – первые корабли прибыли в Гельсингфорс утром 27 февраля 1918 года. В пути погибла только одна подлодка «Единорог», её раздавили льды, но экипаж спасли.
Всего из Ревеля увели 56 кораблей. В Ревеле остались лишь часть вспомогательных судов и 8 старых подводных лодок. Таким образом, первый этап тяжелых испытаний балтийские моряки выдержали с честью, спасли корабли от захвата врагом. А опыт, приобретённый в этом походе, вскоре пригодился ледоколу снова. Он настолько успешно проводил партию за партией, что в конце марта финны попытались подловить ледокол.
Они послали на перехват свой вооружённый ледокол «Тармо», надеясь поймать «Ермака» на переходе Кронштадт – Гельсингфорс. У них это почти получилось – по крайней мере судно финны обстреляли. К счастью, нерезультативно. В итоге русскому ледоколу удалось уйти обратно в Кронштадт, чтобы вернуться позже. Балтийский флот успешно эвакуировали из Гельсингфорса к апрелю 1918 года – потерь судового состава не было.
Основным занятием, конечно, были не бои с кораблями противника, а «работа по специальности» — проводка через лёд. Но пороху наш герой понюхал немало — и приведённые выше события были только началом.
Когда началась война с Финляндией, «Ермак» вооружили орудиями калибров от 45 до 102 миллиметров. Добавили зенитные средства. Правда, резко нарастить экипаж для обслуживания вооружения не смогли — и в итоге поставили за орудия вольнонаёмных людей, имевших опыт военной службы.
В таком состоянии в январе 1940 года «Ермаку» не повезло застрять во льдах неподалёку от острова Соммерс. Финны обрадовались и послали на перехват старого знакомого «Ермака» – всё тот же снабжённый артиллерией ледокол «Тармо», что пытался добраться до него в 1918 году. И, чтобы улучшить результат, выделили ему в помощь бипланы «Фоккер» с бомбами.
«Ермак» яростно огрызался всеми имеющимися орудиями, и все атаки отбил. Мало того – времена изменились настолько, что ответ советской стороны был быстрым и непропорциональным – прогонять «Тармо» прилетело аж 57 самолётов. Не обошлось без косяков – два Дб-3 по ошибке отбомбились по «Ермаку», но в итоге счастливо обошлось без попаданий.
Работа нашего героя продолжилась и в Великую Отечественную – эта война стала для «Ермака» настоящим огненно-свинцовым дождём. Снаряды, авиабомбы – всё сыпалось на него, убивало и ранило людей, наносило мелкие повреждения, но ледокол во всех смыслах оставался на плаву.
Во время войны «Ермак» подорвался на мине и до 1944 года встал на консервацию – большая часть команды ушла на фронт.
После войны ледокол обзавёлся площадкой и вертолётом Ми-1. Взлетать и садиться было непросто: площадка, по воспоминаниям вертолётчиков, едва превышала размеры самой «мишки» и ограничивалась тросами и мачтами с трёх сторон из четырёх.
Кроме того, сами вертолёты были делом новым – как оплачивать работу пилотов, ещё не было понятно. Решили делать это за пройденные километры. В арктических же условиях для ледовой разведки приходилось часто взлетать и садиться, но пройденное расстояние оставалось небольшим.
В итоге первые пилоты «Ермака», несмотря на полярные надбавки, зарабатывали «меньше, чем водитель троллейбуса в Москве». Но работу считали интересной.
Как бы то ни было, к 60-м годам некогда мощный «Ермак» успел изрядно устареть. Дизель-электрические и атомные ледоколы уже давно превосходили «старичка» как по мощности, так и по расходу топлива. Всем было понятно: время легенды из прошлого века ушло.
Вопрос был только в судьбе ледокола: распилить или сохранить как корабль-музей. На дворе стояла хрущевская эпоха, особой любви к артефактам старины не питали, впрочем, когда в России ценили техническую историю? И дискуссия «что делать с „Ермаком“» в итоге решилась в пользу разделки на металл. Что и было проделано в 1964 году.
По материалам tunnel.ru, topwar.ru и других открытых источников
