Вторая мировая война стала еще одним доказательством того, что генералы готовятся к войнам прошлого. Память о позиционных мясорубках прошлой войны заставила правительства разных стран заняться возведением масштабных, колоссальных по оснащенности оборонительных линий. Несмотря на трату огромных финансовых средств, ни одна из этих «новых китайских стен» по тем или иным причинам не выполнила возложенной на нее роли. Наиболее известными для широкой аудитории являются три возводимые перед войной оборонительные линии: линия Мажино, линия Маннергейма и линия Сталина. Начнем наше знакомство с ними с самой совершенной, но от этого не ставшей более полезной, французской лини укреплений Мажино.
Линия Мажино
Французские генералы полагали, что немцы будут действовать так же, как в кампании 1914 года. Попробуют провести прорыв с северо-востока через территорию Бельгии. План французской обороны предусматривал отражение немецкого наступления на реке Диль, с ведением пассивной обороны на укреплениях линии Мажино. Строительство данной линии началось в 1928 году и к 1936году основные строительные работы были завершены. Ответственным за возведение «непреодолимой линии» обороны был военный министр Франции Андрэ Мажино, именем которого и была названа система фортификационных сооружений.
В восточной части Франции были расположены 10 самых богатых провинций, в которых в 30-40-х годах прошлого века производилось около 60% стали и стальных изделий, добывалось 76,5% цинка и 94% меди. При любом развитии войны армия должна была сделать все возможное, чтобы не допустить немцев в эти важные экономические районы. В первую очередь с северного и северо-восточного направлений.
В военной науке различают 2 основных типа обороны – жесткая (позиционная) и маневренная. При позиционной обороне войска упорно защищают выбранный рубеж и пытаются не попустить противника за линию фронта. В то же время маневренная оборона основана на том, что позиции не удерживаются жестко и могут быть сданы, когда же противник истощит свои резервы и наступательные возможности, утраченное положение обороняющиеся пытаются вернуть контрударами. Маневренная оборона вполне допускает временную потерю отдельных территорий.
Данный тип обороны особенно любят военные, и в большинстве случаев не переносят государственные деятели и политики. Военные любят его за то, что этот метод не делает обороняющиеся войска пассивными, не дает наступающему противнику навязывать свою волю, позволяет в подходящий момент перехватить инициативу и перейти к наступлению. В то время как позиционная оборона ставит обороняющихся в заведомо проигрышное положение, ведь противник рано или поздно нащупает брешь в обороне, что будет чревато окружением всей обороняющейся группировки.
Политиков же маневренная оборона заставляет нервничать, им бывает очень трудно объяснить населению страны потерю той или иной территории, оставления ее под властью оккупантов и связанные с этим человеческие и материальные потери. Население страны часто рассматривает это как неудачный ход войны. Моральное состояние, как и доверие к политикам падает, что может быть чревато поражением.
Задачей французской армии в войне было не допустить немцев в богатейшие промышленные районы Франции, что поставило бы страну в тяжелейшее положение и лишило армию возможности пополнения ресурсами. Париж видел выход из ситуации в выстраивании вдоль германской границы непробиваемой обороны, что требовало постройки мощных фортификационных сооружений, способных выдерживать обстрел крупнокалиберной артиллерии и длительное время сдерживать атаки больших масс пехоты.
Французы прекрасно понимали, что вермахт постарается ворваться во Францию через Бельгию, как и в Первую мировую войну, а линия Мажино просто не позволит им нанести удар в другом месте. В Париже считали, что, удерживая большую часть северной и северно-восточной границы, они не пропустят немцев в промышленные районы страны, навязав немцам полевые сражения на севере Франции с переносом боев в Бельгию. При этом французские генералы полагали, что в любой момент смогут нанести по противнику контрудар из-за линии Мажино в направлении на север, отрезая всю германскую армию и перехватывая все ее линии снабжения.
На строительство линии Мажино французы потратили очень внушительную по тем временам сумму — около 3 млрд. франков или 1 млрд. долларов. Общая численность войск, располагавшихся на линии, доходила до 300 000 человек. В подземных многоуровневых фортах размещались помещения для личного состава, мощные вентиляционные установки, электростанции, проложенные узкоколейные дороги, комнаты отдыха, госпитали, телефонные станции, которые были недосягаемы для бомб и снарядов. В верхних наземных этажах были расположены орудийные и пулеметные казематы, снабженные лифтами для подачи боеприпасов.
Форты представляли из себя вкопанные глубоко в землю бетонные «коробки», толщина стен которых доходила до 3-4 метров. Наверху обычно располагались лишь бронебашни-турели. Перед первой линией обороны по-возможности были вырыты противотанковые рвы и выставлены заграждения из противотанковых ежей. За первой линией обороны находилась целая сеть из опорных точек – бетонных площадок, предназначенных для размещения пехоты, артиллерии, прожекторов. Склады боеприпасов и снаряжения располагались на глубине до 50 метров. В глубине обороны располагались позиции дальнобойной артиллерии на железнодорожном ходу. Еще дальше располагалась старая модернизированная оборонительная линия, включавшая форты Бельфор, Верден, Эпиналь и ряд других. Глубина линии Мажино на некоторых участках доходила до 90-100 км., французские генералы считали ее неприступной.
Поэтажное устройство фортов выглядело примерно следующим образом. На поверхности были расположены лишь бетонированные пулеметные гнезда и артиллерийские блокгаузы, противотанковые ямы и заграждения. Ниже под землю уходил ряд этажей форта, связь между которыми осуществлялась по лестницам и лифтам, максимальная глубина укреплений могла достигать 100 метров. На первых двух этажах форта располагались помещения для гарнизона. Здесь же был установлен ряд дизелей, приводивших в движение вентиляционные установки, осуществляющие подачу воздуха во все помещения форта, а также динамо-машины, обеспечивавшие выработку электричества. Подобные двигатели были расположены и на других этажах, выполняя роль страхующих, на случай выхода из строя какого-либо из них.
На третьем этаже форта размещались боеприпасы для текущего боепитания и запасы воды и продуктов. На четвертом этаже находилась телефонная станция и помещения канцелярии форта.
На пятом этаже располагались запасы медикаментов и помещения госпиталя, ниже на шестом уровне проходил тоннель электрифицированной подземной узкоколейки, посредством которой осуществлялась быстрая переброска боеприпасов и войск на нужное направление. Главный путь этого подземного метро был двухколейным, вспомогательные подъездные пути – одноколейными.
На уровне седьмого этажа находился штаб форта, еще ниже были расположены резервные склады боеприпасов и резервные дизели. На достаточно большую глубину форт защищался сплошными бетонными стенами, которые устраняли возможность проникновения в форт или его подрыв с использованием подкопа.
Линия Мажино была чудом фортификационной мысли своего времени – 5600 долговременных оборонительных укреплений, 70 бункеров, 500 артиллерийских и пехотных блоков, около 500 казематов, блиндажи и наблюдательные пункты. Протяженность линии около 400 км. Средняя плотность была на уровне 7,7 сооружений на 1 км. фронта (на некоторых участках это число доходило до 14), нигде между ДОТами не было промежутков, превышающих по длине 8 км. Часть дотов была оборудована артиллерийскими и пулеметными бронеколпаками, которые могли подниматься для ведения огня и опускаться потом под землю, избегая ответного огня противника. Часть укрепрайонов была оборудована специальными плотинами, которые обеспечивали затопление обширных территорий и подземных сооружений в случае их захвата неприятелем. При постройке линии были задействованы многие передовые для того времени военно-инженерные решения.
Многие историки считают, что линия Мажино не оправдала себя полностью, что является правдой лишь отчасти. Свое основное значение линия выполнила – сильно ограничила масштаб атак на те районы, которые были ей защищены. Трагедия заключалась в другом, многочисленные просчеты французского командования и руководства страны свели на нет все те преимущества, которые предоставляла им эта мощнейшая в мире оборонительная линия.
Главная и самая трагическая ошибка французского генералитета заключалась в том, что они не смогли предугадать новой тактики, которую навязал им вермахт. Немцы сделали своим козырем стремительные удары крупных механизированных соединений, основной ударной силой которых были танки. Полевая оборона французской армии и английского экспедиционного корпуса просто не выдерживала натиска механизированных соединений. Вопреки планам французского командования им не удалось навязать немцам позиционные бои ни на территории Бельгии, ни на территории севера Франции, пропустив немецкие части в тыл линии Мажино.
Линия Молотова
Линия Молотова – система укреплений, построенная СССР в 1940-1941 годах вдоль новой западной границы, после того как Советский Союз присоединил страны Балтии, западные области Белоруссии и Украины, а также Бессарабию. После получения новых земель Линия Сталина утратила свое значение, на новой границе необходимо было построить новую линию укреплений, которая получила название Линии Молотова. По одному из мнений линия получила свое название из-за того, что изменение границ являлось прямым следствием Пакта Молотова-Риббентропа. Данное название носит неформальный характер и стало общеупотребляемым сравнительное недавно.
Линия строилась от Балтийского моря до Карпат и включала в себя 13 УРов, большая часть из которых прикрывала около 100 км. государственной границы. В состав линии входили следующие укрепрайоны: Тельшяйский, Шауляйский, Каунасский, Алитусский, Гродненский, Осовецкий, Замбровский, Брестский, Ковельский (Любомльский), Владимир-Волынский, Струмиловский, Рава-Русский, Перемышльский. Укрепления на новой границе по качеству и количеству были сравнимы с лучшими полосами обороны Второй мировой войны. Численность гарнизонов ДОТов в зависимости от их типа колебалась от 8-10 до 30-40 человек. Полевое заполнение УРов должны были обеспечить стрелковые армейские части. По состоянию на 22 июня 1941 года из 5807 ДОТов, намеченных к постройке на Линии Молотова, было завершено строительство лишь 880. Готовность УРов в среднем оценивалась в 15-20%. Стоит отметить, что в такой оценке боеготовности есть доля лукавства, более подробно поговорим об этом позже.
В 1938 году в СССР была введена система классификации ДОТов по их снарядоустойчивости. Всего было 4 класса от М-1 до М-4. Доты класса М-1 имели толщину напольной стены в 150 мм, перекрытия в 110 мм, задней стены – 80 мм. И на дистанции до 6 км, способны были выдержать попадание 203-мм гаубичного или 152-мм пушечного снаряда. ДОТы класса М-2 имели толщину напольной стены в 135 мм, перекрытия – 90мм, задней стены – 60 мм. На дистанции до 6 км они выдерживали попадания 152-мм гаубичных и пушечных снарядов. ДОТы класса М-3 имели толщину напольной стены в 90 мм, перекрытия – 60 мм, задней стены – 50 мм, такие ДОТы на расстоянии до 6 км, способны были выдержать попадание 122-мм гаубичного или 76-мм пушечного снаряда.
Иногда применялся также класс М-4. Такие ДОТы были двух видов: легкие пулеметные с одной амбразурой и ложные цели. Легкие пулеметные ДОТы имели название «Москит», в них устанавливался лишь 1 пулемет «Максим». Обычно они устанавливались в полосе предполья и первыми открывали огонь по врагу. После того как позиция обнаруживалась противником, расчет отступал к главной линии обороны. Ложные сооружения класса М-4 представляли из себя либо простую бетонную коробку без оборудования, либо лишь фронтальную стену в которой имитировалась амбразура.
Помимо этого огневым точкам дополнительно присваивались наименования, которые уточняли направление их огня. ДОТ – фронтальная огневая точка, капонир – ведение флангового огня в 2-х направлениях, полукапонир – фланговый огонь в одном направлении, блокгауз – круговой огонь. В 1938 году данная квалификация была еще более усложнена и стала указывать и характер установленного вооружения, к примеру, ОППК – орудийно-пулеметный полукапонир.
Большая часть долговременных фортификационных сооружений предназначалась для установки пулеметов и имела много общих черт. Большинство из пулеметных ДОТов имело 2 боевых каземата, 2-3 амбразуры, отдельное помещение для наблюдателя с перископом, противохимический тамбур и входной тамбур. Тамбур перед входом в ДОТ простреливался огнем ручного пулемета через специальную бойницу и строился в виде тупика с отверстием или сквозника, что обеспечивало снижение воздействия взрывной волны на входную дверь. ДОТ оснащался стандартным набором оборудования: системой фильтрации воздуха, электрогенератором, противохимической защитой, баками для воды, охлаждающей пулеметы, телефонной и радиосвязью. Помещение для отдыха гарнизона в большинстве случаев отсутствовало, но рядом с огневой точкой для этих целей строили землянки.
Большинство пулеметных ДОТов вооружались 7,62-мм пулеметами «Максим» обр. 1910 года. Это было довольно тяжелое и уже устаревшее оружие, но оно доказало всем свою надежность и обладало скорострельностью в 500-600 выстрелов в минуту. Из-за того, что пулемет имел водяное охлаждение, в ДОТе монтировали систему труб, связанных с водяным баком. С их помощью боролись с перегревом пулемета во время стрельбы. Пулемет «Максим» был достаточно шумным оружием. Грохот от его стрельбы не позволял использовать управление огнем при помощи традиционной системы голосовых переговорных труб. Чтобы решить эту проблему инженерам пришлось создать световую систему управления огнем.
Помимо пулеметных в СССР строились и артиллерийские сооружения в основном для установки 76,2-мм орудий. Чаще всего орудия устанавливались в двухэтажных ДОТах. На нижнем этаже размещалась фильтровентиляционная установка, силовая установка и склад боеприпасов. Верхний этаж служил для размещения боевых казематов. Чаще всего здесь устанавливалось 2 орудия в смежных казематах, один из которых был выдвинут чуть вперед относительно другого. По форме такие сооружения являлись либо капонирами, либо полукапонирами. В качестве защиты от пехоты использовались стальные внутренние и входные двери, хотя на практике, если пехота противника подходила вплотную к такой артиллерийской точке, судьба ее была предрешена.
Амбразура была оборудована бронированной рамой с противорикошетными выступами. В ней устанавливалась шаромасочная установка, которая обеспечивала наведение пушки в двух плоскостях. Устанавливаемые прицельные приспособления позволяли наводчику распознавать цели визуально, при этом часто использовались и передовые артиллерийские наблюдатели. Орудие оборудовалось устройством для удаления стреляных гильз и откатным механизмом.
В свое время на линии Сталин использовались лишь пулеметы и капонирные орудия, однако вскоре назрела необходимость в усилении противотанковой обороны. В результате чего было создано множество сооружений, в которых устанавливались 45-мм орудия, которые на тот момент могли бороться со всеми типами танков. Как и в случае с более тяжелыми 76,2 мм орудиями, 45-мм противотанковое орудие монтировалось в шаромасочную установку со специальной бронированной рамой, которая позволяла минимизировать ущерб от рикошетов. Орудие устанавливалось в спарке с 7,62-мм пулеметом Дегтярева и наводилось в двух плоскостях вручную. Для поиска целей использовался телескопический прицел. Спусковой механизм изготавливался в виде педали, а стрелянные гильзы скатывались по специальному желобу в трубу и далее выбрасывались наружу. Также орудие оснащали гибкими резиновыми шлангами, которые предназначались для отвода из ДОТа вредных пороховых газов.
Стоит отметить, что такая установка была достаточно сложной и дорогой, поэтому очень часто прибегали к более простому решению, которое к тому же было гораздо более дешевым. Строилось железобетонное убежище для обычного полевого 45-мм орудия, которое вело огонь через открытую амбразуру.
Во многих источниках упоминается лишь о том, что полностью было готово 880 укреплений, а общая готовность УРов составляла лишь 15-20%. В этих заявлениях есть некая доля лукавства. Еще в апреле 1941 Жуков приказал, чтобы во всех построенных, но невооруженных укреплениях в новых УРах были установлены броневые двери и смонтировано обычное полевое вооружение. Данные работы получали приоритет перед установкой силового оборудования, средств связи и средств противохимической защиты. В результате этих усилий к моменту начала немецкого нападения около 2300 сооружений считались боеготовыми.
Если взглянуть на проблему еще шире откроется ряд интересных деталей. К примеру, в 4 номере «Военно-исторического журнала» за 1989 год (печатный орган Министерства обороны СССР) была помещена таблица с цифрами, которая отражала состояние УРов на новой границе на 1 июня 1941 года. Так в ней содержалась информация о том, что в Брестском Уре 128 ДОТов были завершены. При этом нигде обычно не приводятся информация о сроках завершения строительства. Работы по возведению ДОТов в Брестском УРе должны были быть закончены 1 июля 1941 года. Работа по строительству укрепрайона кипела с утра до вечера.
Как писал Сандалов (в то время начальник штаба 4-й армии, в полосе которой и находился Брестский УР), «на строительство Брестского укрепрайона были привлечены все саперные части 4-й армии, а также 33-й инженерный полк окружного подчинения. В марте-апреле 1941 года было дополнительно привлечено к работам 10 тыс. человек из числа местного населения и 4 тыс. подвод. С начала июня к строительству оборонительных сооружений привлекалось по 2 батальона от каждого стрелкового полка дивизии». Все это дает основания полагать, что к 22 июня, большая часть из всех 380 планируемых к возведению ДОТов была уже готова или почти готова.
На каждый километр фронта Брестского УРа приходилось примерно по 3 врытых в землю бетонных коробки, стены которых выдерживали попадания тяжелых немецких орудий. Из них на одну полностью построенную и оборудованную приходилось по 2 частично незавершенных. Все это было дополнением к естественной природной преграде в виде реки Буг. Даже разместив в недостроенных ДОТах обычные стрелковые взводы с пулеметами, можно было бы создать сплошную зону огневого поражения.
Однако в немецких донесениях за 22 июня никто не найдет информации о боях при прорыве линии Брестского УРа. Лишь одна скупая запись: «Пограничные укрепления прорваны на участках всех корпусов 4-й армии». Конечно же, бои на линии укрепрайона шли, но немцы просто не обратили на них особого внимания. К примеру, до 30 июня держались 4 ДОТа у польского местечка Семятыче, в которых оборонялись бойцы 3-й роты 17-го пулеметного батальона Брестского УРа. Беда в том, что большая часть личного состава 17 и 18 пулеметных батальонов Брестского УРа уже утром 22 июня отходила в направлении Высокого, где находился штаб 62-го укрепрайона. Вот такой спокойной и меланхоличной записью отметил начштаба 4 армии Сандалов факт массового отступления войск в первые часы войны.
Линия Молотова была преодолена противником достаточно быстро не потому, что была не достроена, а главным образом потому, что не была вовремя занята войсками. Роковым образом здесь сказалось близкое расположение укреплений к границе, паника и неразбериха, вызванные внезапностью нападения и тот факт, что к постройке и инженерному оборудованию предполья еще не приступали. Минные поля, инженерные заграждение, равно как и маскировка ДОТов были не завершены.
Линия Сталина
«Линия Сталина», которая никогда так официально в СССР не называлась, представляла из себя один из крупнейших оборонительных проектов, когда-либо осуществленных в истории человечества. Она представляла из себя цепь укрепрайонов, протянувшихся вдоль западной границы СССР, практически «от моря до моря». Своими флангами линия упиралась в Карельский перешеек и в Черное море. Общая протяженность укреплений достигла 1200 км. С одной стороны, ее фактически нельзя было обойти, с другой, слишком большая протяженность не позволяла создавать достаточно плотной обороны. По своим фортификационным сооружениям линия явно уступала линии Мажино, хотя и принесла куда больше пользы.
Строительство укреплений на «Линии Сталина» началось в 1928 году и продолжалось вплоть до 1939 года. Линия включала в себя 23 укрепленных района (УР), в которых было построено более 4000 различных долговременных огневых точек (ДОТов), которые были рассчитаны не только на установку пулеметов, но и артиллерийских орудий – сначала 45-76-мм, а с 1938 года и орудий калибра 107, 122 или 152 мм. Бои на «Линии Сталина» даже оставили свой художественный след в литературе. Советский писатель Игорь Алексеевич Акимов написал приключенческую повесть «Легенда о малом гарнизоне».
Строительство оборонительной линии началось в 1928 году на западной границе СССР (с Финляндией, Прибалтийскими странами, Польшей и Румынией), изначально создавалось 13 укрепрайонов: Карельский, Кингисеппский, Псковский, Полоцкий, Минский, Мозырский, Коростеньский, Новоград-Волынский, Киевский, Летичевский, Могилев-Подольский, Рыбницкий, Тираспольский. Данные укрепрайоны имели протяженность по фронту от 50 до 150 км, по возможности фланги УРов были прикрыты естественными препятствиями. Укрепрайоны строились с таким расчетом, чтобы каждый из них обеспечивал контроль над каким-либо важным маршрутом. Всего к 1938 году в 13 УРах было возведено 3196 различных оборонительных сооружений.
Все построенные в эти годы укрепрайоны имели ряд одинаковых черт. Протяженность одного УРа по фронту в среднем составляла 35-50 км. Для обороны использовался плотный пулеметный и артиллерийский огонь, рассредоточенный по фронту и в глубину, с заметным преобладанием пулеметного огня. Основной формой организации обороны выступали батальонные районы обороны (БРО), которые находились между собой в огневой связи. Размеры БРО на местности чаще всего составлял 1х1 или 2х2 км. Такой район предназначался для занятия его одним стрелковым батальоном. Для каждого БРО предусматривалась постройка до 18-20 ДОТов. Огневые точки располагались в несколько линий, первая линия состояла из 7-8 огневых точек. ДОТы располагались с возможностью огневого прикрытия соседних сооружений. Промежутки между БРО должны были прикрываться артиллерийским огнем. Нередко промежутки между батальонными районами обороны составляли 2,5-3 км.
Железобетонные огневые точки обеспечивали возможность кругового огня с преобладанием фронтального огня. Наиболее распространенным сооружением был ДОТ с тремя пулеметными амбразурами. Среди артиллерийского наибольшего распространения получили двухорудийные полукапониры, в которых устанавливались 76,2-мм полевые орудия. Помимо этого, создавались противотанковые ДОТы и небольшие пулеметные, с 1-2 пулеметными амбразурами. Уровень защиты ДОТов позволял им выдерживать 1-2 попадания 152-мм снарядов. Поскольку ДОТы обладали возможностью прикрытия друг друга огнем, расстояние между ними обычно составляло 500-600 метров. Общей чертой УРов можно назвать относительно низкое число артиллерийских огневых точек.
В 1938 году в СССР приступили к постройке еще 8 укрепрайонов: Островского, Себежского, Слуцкого, Шепетовского, Изяславского, Староконстантиновского, Остропольского, Каменец-Подольского. За период с 1938 по 1939 год в этих УРах было возведено 1028 сооружений (по планам планировалось построить около 2 тыс.). Строительство укрепления было прекращено в связи с переносом в 1939-1940 годах границы на запад. Началось строительство новых УРов на новой границе. Большая часть укреплений на «Линии Сталина» была законсервирована.
На территории Белоруссии было построено 4 Ура – Полоцкий, Минский, Слуцкий и Мозырьский, в которых насчитывалось 966 ДОТов. Самым сильным не только из белорусских, но и из всех остальных УРов «Линии Сталина» считался Минский УР. Что неудивительно, ведь именно здесь проходила прямая дорога на Москву, которой уже не одну сотню лет пользовались все горе-завоеватели.
Протяженность Минского УРа составляла 140 км. Всего он насчитывал около 327 ДОТов. Глубина его линии обороны на главных направлениях достигала 6 км, на периферийных направлениях до 2-3 км. Укрепрайон включал в свою структуру не только ДОТы, но и развитую сеть различных инженерных заграждений, окопов полного профиля, воздушных и подземных линий связи, а также развитую сеть дорог.
Пулеметные ДОТы Минского УРа в большинстве своем были трехамбразурными и были вооружены пулеметами системы «Максим», установленными на специальном капонирном станке. Артиллерия в большинстве своем располагалась в двухорудийных полукапонирах. Такой полукапонир оснащался двумя 76-мм орудиями в бронированной капонирной установке. Помимо этого, имелись специальные противотанковые огневые точки, которые были созданы с использованием башен, списанных с вооружения танков Т-26 (45-мм пушка и пулемет).
Железобетонные стены ДОТов имели в толщину до 1,5 метров, а перекрытия до 1,1 метра и могли выдержать попадание тяжелых артиллерийских снарядов калибра до 152 мм. Каждый ДОТ оснащался газовым фильтром-поглотителем, вентилятором для отвода из ДОТа пороховых газов и притока свежего воздуха, перископом, электросигнализацией, переговорными трубами, а также телефонной связью.
В тактическом плане ДОТы Минского УРа должны были прикрывать столицу республики Минск и город Борисов от ударов противника из районов Молодечно и Вилейки. Уже 24 июня части 3-й танковой группы Гота форсировали Вилию, а 25 июня 57-й моторизованный корпус немцев захватил Молодечно. В этот же день немецкие танки вплотную подошли к полосе укреплений Минского УРа, который не был занят войсками. Защищать укрепрайон должны были части 44-го стрелкового корпуса комдива Юшкевича, которому задача по обороне УР была поставлена вечером 24 июня. Эшелоны 64-й и 108-й стрелковых дивизий его корпуса шли из Смоленска и Вязьмы в Минск, а оттуда в пешем строю отправлялись занимать укрепления в его западном секторе. Еще две стрелковых дивизии, 100-я и 162-я, из состава 2-го стрелкового корпуса занимали полосу обороны восточнее и северо-восточнее Минска. На стыке Минского и Слуцкого УРов должен был занять оборону 20-й механизированный корпус генерала Никитина.
Однако полностью занять полосу укреплений части просто не успели, при этом северо-западные подступы к Минску оказались фактически неприкрытыми. Советское командование рассредоточило имеющиеся силы на широком фронте, предопределив тем самым их дальнейший разгром. В среднем на одну дивизию приходилось до 50 км по фронту. При такой плотности обороны многие ДОТы просто не были заняты войсками, что отрицательно сказалось на возможности удержания УРа.
Уже 26 числа немецкая 20-я танковая дивизия прорвала Минский УР в полосе 64-й стрелковой дивизии. А 27 июня командир 100-й стрелковой дивизии Руссиянов с целью выправить положение вынужден был провести контратаку без артиллерии и противотанковых средств. Вместо них комдив, опираясь на свой боевой испанский опыт, приказал доставить с Минского стеклозавода 12 грузовиков стеклотары и несколько тонн горючего. 100-я дивизия одной из первых встретила немецкие танки бутылками с зажигательной смесью.
В конечном итоге все укрепрайоны были прорваны на всю глубину, а немцы к декабрю 1941 года стояли у ворот Москвы. Но даже те сутки, где-то недели, а под Киевом и месяцы, в течение которых построенные УРы помогали частям Красной Армии сдерживать продвижение гитлеровцев на Восток, внесли свой вклад в победу 1945 года.
Линия Маннергейма
В 1939-1940 годах прошлого века финны смогли доказать всему миру, что идея обороны собственных границ с использованием укрепрайонов (УРов) не изжила себя полностью. Финны смогли построить на Карельском перешейке множество защитных сооружений для артиллерии и пулеметов, различного рода подземных складов и убежищ, возвели ряд противопехотных и противотанковых заграждений, сделав основным козырем ДОТы. Именно ДОТы составляли основу прочной обороны, и, хотя их было не так много, они были расположены в нужном количестве и в нужных местах.
Линия Маннергейма, названная так в честь финского маршала, представляла собой цепь укреплений протяженностью в 135 км и глубиной до 90 км на Карельском перешейке от берега Финского залива до Ладожского озера. Берег залива был прикрыт береговыми батареями крупного калибра, а в районе Тайпале на берегу Ладожского озера финны возвели ряд железобетонных фортов, установив в них по 8 120-мм и 152-мм береговых орудий. При этом основой укреплений выступал сам рельеф местности. Всю территорию Карельского перешейка покрывали лесные массивы, пересекали десятки малых и средних речушек, множество озер. В лесах повсюду встречались многочисленные валуны и каменистые гряды. Бельгийский генерал Баду отмечал: «Нигде в мире не видел я природных условий более благоприятных для постройки укрепленных линий, чем на Карельском перешейке».
Основой линии были тактически связанные друг с другом бетонные сооружения – ДОТы, убежища и командные пункты. Главная позиция линии Маннергейма насчитывала 22 опорных пункта, занимающих по фронту 3–4 км и в глубину до 1–2 км. Каждый опорный пункт состоял из нескольких железобетонных ДОТов и дополнительных полевых укреплений (ДЗОТов, блиндажей, пулеметных гнезд, стрелковых окопов). Опорные пункты были оборудованы минными полями, противотанковыми заграждениями и многочисленными рядами колючей проволоки.
ДОТы «линии Маннергейма» разделяют по постройке на первое поколение (1920—1937 годы) и второе поколение (1938—1939 годы). ДОТы первого поколения были достаточно небольшими, рассчитанными на установку 1-2 пулеметов, не имели убежищ для гарнизона и какого-либо внутреннего оборудования. Толщина их железобетонных стен доходила до 2 м., а толщина перекрытий составляла 1,75-2 м. Впоследствии большинство этих ДОТов были модернизированы: стены были утолщены, на амбразуры поставили броневые плиты.
ДОТы второго поколения получили у финского населения название «миллионники», поскольку стоимость их превышала 1 млн. финских марок. Всего было возведено 7 таких ДОТов. Инициатором их постройки выступил вернувшийся в 1937 году в политику барон Маннергейм, который смог выбить в правительстве средства на их постройку. «Миллионники» представляли собой большие современные железобетонные сооружения, имевшие по 4-6 амбразур, преимущественно фланкирующего действия, из которых 1-2 могли быть орудийными. Одними из самых совершенных и сильно укрепленных ДОТов были Sj4 «Поппиус» (имел амбразуры для ведения огня в западном каземате) и Sj5 «Миллионер» (имел амбразуры для ведения огня в обоих казематах). ДОТы фланкирующего огня назывались казематами «Ле Бурже», по имени французского инженера, внедрившего их еще в Первую мировую войну. Такие ДОТы были отлично замаскированы снегом и камнями, что сильно затрудняло их обнаружение на местности, помимо этого пробить эти казематы с фронта было практически нереально.
По данным, содержащимся в книге «Тайны и уроки зимней войны», линия Маннергейма насчитывала около 280 железобетонных пулеметно-артиллерийских ДОТов. Не слишком много – около 2 ДОТов на 1 км. фронта, если вытянуть их все в одну линию, но ведь они располагались на глубину в 90 км. Таким образом, один ДОТ приходился почти на 43 кв.км. Конечно, помимо ДОТов имелось множество других инженерных укреплений, но именно ДОТы были основой, сердцевиной каждого опорного пункта.
Казалось бы, что может быть проще – обнаружили ДОТ, выкатили на прямую наводку орудие и всадили снаряд ему в амбразуру. Однако такое можно встретить лишь в кино или на картинах. Реальные финские ДОТы атакующие красноармейцы не могли увидеть в принципе, они скрывались за насыпными холмами. Достать их огнем артиллерии или танков не представлялось возможным.
Основная трудность при борьбе с финскими ДОТами заключалась в том, что все они были очень умело привязаны к местности и расположены так, что с большого расстояния были просто не видны, скрываясь в складках местности или лесу, а приблизится к ним вплотную артиллерия и танки не могли из-за многочисленных искусственных и что самое главное естественных препятствий. Помимо этого многие доты предназначались только для фланкирующего огня и с фронта были не видны вовсе. Для стрельбы по ДОТу танк или орудие приходилось разворачивать, подставляя бок огню с фронта.
Отличное расположение огневых точек на местности приводило к многочисленным ошибкам артиллерийских наблюдателей, которые просто не видели разрывов своих снарядов или неправильно определяли дальность до цели. В итоге советская пехота оказывалась один на один с ДОТом, окружающими его ДЗОТами и траншеями финской пехоты. А стреляли финские пехотинцы отменно.
Как результат огромный расход боеприпасов на каждый ДОТ, большие потери в танках и людях, войска топчутся на одном месте, несмотря на подавляющее превосходство во всех видах вооружений.
Данные сведения взяты из доклада от 1 апреля 1940 года командарма 2-го ранга Н.Н. Воронова, начальника артиллерии Красной Армии. Позднее он станет знаменитым главным маршалом артиллерии, который уже в 1943 году вместе с Рокоссовским будет принимать капитуляцию 6-й немецкой армии в развалинах Сталинграда.
а) Практически большая часть ДОТов находилась на поверхности, и только ряд из них частично врезался в складки местности или склоны холмов. Говорить о подземных сооружениях в данном случае не приходится (тем более о многоэтажных), в лучшем случае некоторые ДОТы можно отнести к полуподземным. Объяснением этому служит то, что в условиях Карельского перешейка очень трудно подобрать места, где сооружения возможно бы было опустить под землю. Здесь либо скальный грунт, либо очень близко к поверхности находятся грунтовые воды, либо вообще болото.
б) Большая часть ДОТов предназначалась для ведения фланкирующего огня (стрельбы вдоль фронта) во фланг атакующим войскам и не проектировалась для отражения фронтальных атак. Можно отметить, что каждый ДОТ прикрывал подходы к соседнему. С фронта такие ДОТы были защищены складками местности (строились на обратных скатах высот, или имели перед собой искусственные насыпные холмы, или лес). Большинство ДОТов было недоступно для пушек и для танков атакующих. Фланкирующий огонь позволял гарнизонам ДОТов отсекать атакующую пехоту от своих танков.
в) По проектам ДОТы должны были выдерживать прямые попадания снарядов калибром до 203 мм, но на практике часть из них была изготовлена из бетона низкого качества (300-450 кг/кв. см. при минимальной для фортификационных сооружений сопротивляемости – более 750 кг/кв. см.).
г) ДОТы отапливались печками (хотя отдельные ДОТы были оборудованы центральным отоплением). Освещение частично электрическое, частично с помощью керосиновых ламп типа «Летучая мышь». Снабжение водой из колодцев, вырытых в казармах. Отхожих мест в ДОТах не было. Связь между ДОТами частично телефонная, частично лишь зрительная.
Данный доклад не очень понравится наркому Ворошилову, но отражал истинное положение дел на линии Маннергейма. Данная линия обороны не шла ни в какое сравнение с французской линией Мажино, которая имела и многоэтажные мощнейшие оборонительные сооружения, и солидную артиллерию, включая орудия крупных калибров. Этот же доклад содержит также информацию о том, что финская армия имела очень незначительное количество артиллерийских орудий, в основном устаревших систем.
В своих мемуарах Воронов перечислил образцы финской артиллерии. Здесь были 37-мм противотанковые пушки «Бофорс» (данные орудия уже в ходе боев финны ухитрялись запихнуть в ряд ДОТов), 3-дюймовые русские орудия образца 1902 года, 12 и 15-см гаубицы системы Шнайдера времен Первой мировой войны. Большая часть снарядов для финской тяжелой артиллерии была произведена до 1917 года, по причине чего до 1/3 снарядов просто не взрывались.
Устанавливать в ДОТы финнам по большей части было просто нечего, поэтому большинство из них были пулеметными. Артиллерийскими были лишь 8 ДОТов. При этом ряд из них даже не имели специальных приспособлений для крепления пулеметов (казематных систем), финны применяли в них обычные станковые и ручные пулеметы.
Постоянных гарнизонов, обученных ведению боя в таком сооружении, многие ДОТы не имели, их занимали обычные стрелковые подразделения, которые приносили с собой вооружение, боеприпасы и продовольствие, т.е. часть ДОТов просто не имела запасов для длительной автономной деятельности. Установка на ДОТы, построенные позднее 1936 года, бронеколпаков, использующихся для защиты наблюдателей, оказалась ошибочной – они лишь демаскировали сооружение. Более подходящие для наблюдения за местностью и недемаскирующие ДОТ перископы были не по карману достаточно бедной финской армии.
В конце концов, ни крайне удачное расположение, ни стойкость защитников не принесли финнам победы. Линия Маннергейма была прорвана, сказалось огромное численное и техническое превосходство Красной Армии. Все ДОТы, оказавшиеся на пути советской пехоты, были уничтожены либо тяжелой гаубичной артиллерией, либо саперами.
Линия Зигфрида
Оборонительные сооружения на западной границе рейха долгие годы служили пугалом для союзников. Имелись ли для этого реальные основания — или же могучие доты линии Зигфрида были всего лишь декорациями, чья мощь существовала только в роликах немецкой пропаганды?
По странному совпадению, осенний поход детворы в школы совпадает со значительным повышением количества «экспертов по всем наукам» в интернете. В этом году одной из любимых тем для данной публики стало начало Второй мировой войны — как-никак 80 лет, круглая дата. Разумеется, в таком обсуждении никак нельзя обойтись без ритуальных плевков. Например, один из разошедшихся по российским соцсетям вопль души содержал следующий абзац:
«Немцы ничем не могли прикрыть Западный фронт, ничего не могли туда перебросить, но союзники спокойно сидели и смотрели, как на их глазах убивают Польшу».
В отличие от знатоков из интернета реальные немцы над вопросами прикрытия западной границы задумывались очень серьёзно. В частности, им было вполне очевидно, что Франция, навязавшая Германии, мягко говоря, очень жёсткие условия Версальского мирного договора, будет с большим опасением относиться к усилению своего соседа.
С приходом к власти Гитлера задумки начали понемногу воплощаться в жизнь. Впрочем, строительные работы первой половины 30-х имели довольно ограниченный и вспомогательный характер. Проблемой была так называемая «рейнская демилитаризованная зона» — территория рейха на левом берегу реки Рейн и полоса на его правом берегу шириной в 50 километров, где Германии, в частности, запрещалось строить укрепления.
Лишь когда в 1936 году фюрер германской нации окончательно устранил этот «пережиток Версаля», немецкие строители смогли облегчённо выдохнуть и приняться за работу.
Впрочем, основное строительство началось в 1938 году, после принятия Pionierprogramm 38. За ней последовали Limes-Programm и, наконец, весной 1939 года стартовала Aachen-Saar-Programm. Бункеры последней строились уже с учётом накопленного опыта, отличались большей толщиной стен и располагались западнее уже построенных сооружений «западного вала» — пропагандистское название «линия Зигфрида» появилось позже, — между городами Аахен и Саарбрюккен. Глубина укреплённого района изначально была одной из «фишек» придуманной немцами схемы строительства. Вдобавок позади собственно линии укреплений с 1938 года строились еще и позиции Luftverteidigungszone West — системы ПВО рейха с ба-а-альшим количеством зенитных орудий.
С мая 1938 года процесс возглавил Фриц Тодт, уже успевший отличиться при строительстве автобанов. Тодт масштабных проектов не пугался — если в июле 1938 года на «западном вале» работало менее 50 тысяч человек, то уже к октябрю общее число рабочих приблизилось к 250 тысячам. Бункеры и доты строились не только в поле, но и в городах и деревнях, камуфлируясь под дома, — с расчётом на контроль основных дорог.
Хотя лично фюрер настаивал на строительстве как можно бóльшего количества «типовых» пулемётных дотиков, немцы не были бы немцами, если бы не ударились в гигантизм. Конечно, не таких масштабов, как на линии Мажино, но всё же для контроля наиболее стратегически важных узлов и дорог сооружались так называемые B-Werke — огромные многоэтажные бункеры, имевшие несколько пулемётных бронебашен с толщиной брони 255 мм и стоимостью почти как у целого танка. Кроме них на крыше дота имелся автоматический огнемёт для ближней обороны и ещё один бронеколпак для Maschinengranatwerfer M19 — 50-мм автоматического гранатомёта (привет, АГС!) скорострельность которого достигала 120 выстрелов в минуту.
Немцы только в рамках Limes-Programm в прямом смысле слова закопали в землю почти 3,5 миллиона кубометров бетона.
Но конечно, наставить вдоль всей границы с Францией и Бельгией одних только многоэтажных монстриков не мог себе позволить даже рейх. Впрочем, как показал опыт американцев, даже полтора метра бетона вполне себе выдерживали обстрелы и бомбёжки, разрушаясь лишь от прямых попаданий 155-мм снарядов американских самоходных орудий. Именно эти стандартизированные пулемётные бункеры/доты Regelbau и составляли бо́льшую часть укреплений линии. На пулемётный бункер «тип 11» уходило 380 кубометров бетона, и германской казне он обходился в 55 тысяч рейхсмарок. Впрочем, пушечных тоже хватало, причём кроме 37-мм в ход после 1938 года активно шли чешские 47-мм пушки.
Всего в состав «западного вала» входило порядка 18 тысяч укреплений, бóльшую часть из которых достроили до начала Второй мировой — хотя активная достройка продолжалась и позже, до весны 1940 года.
Вообще, степень готовности укреплений линии Зигфрида вызывает вопросы. Некоторые товарищи, говоря о ней, любят находить различные высказывания германских генералов — дескать, к началу Второй мировой «западный вал» представлял собой небоеспособную стройплощадку. Но, например, американцы, в 1943 году готовясь к штурму линии Зигфрида, больше внимания уделяли другим высказываниям — вроде заявления главнокомандующего сухопутными силами Германии фон Браухича в сентябре 1939 года: «Возведение Западного вала, самого сильного укрепления в мире, позволило нам уничтожить польскую армию в кратчайшие сроки».
Из имеющихся на сегодняшний день данных можно предположить, что всё же к 1 сентября удалось закончить примерно 13 тысяч укреплений основной линии в рамках Limes-Programm. Работы по достройке к этому моменту шли на сооружениях в рамках Aachen-Saar-Programm.
Итак, с самими укреплениями линии Зигфрида мы вроде бы немного разобрались. Но, как известно, любая крепость сильна не стенами, а бойцами на них. Быть может, наш «икшперд» прав, заявляя, что «немцы ничем не могли прикрыть Западный фронт, ничего не могли туда перебросить».
Увы, и тут придётся разочаровать почтенную публику. Уже довольно давно в замечательной работе Буркхарта Мюллер-Гиллебранда были подробно расписаны как численность немецкой группировки за Западном фронте к началу войны, так и график перебросок. Согласно его книге, к началу сентября на Западе имелись 5-й, 6-й, 27-й, 30-й армейские корпуса и корпус пограничных войск Эйфель — что составляло в сумме 31⅔ дивизии, треть из которых была дивизиями «первой волны».
Кроме того, после 3 сентября из резерва ОКХ на запад передали ещё 12 дивизий, которые (кроме одной задержавшейся) уже 10 сентября прибыли в район действий группы армий «C». С воздуха их прикрывали сосредоточенные на западе 2-й и 3-й воздушные флоты. А уже 20 сентября началась переброска сил из Польши с целью усиления немецкой группировки на западе.
Конечно, можно заметить, что бо́льшая часть немецких дивизий на западной границе были не «первосортными». Но тот же Мюллер-Гиллебранд пишет: «В связи с тем, что дивизии 3-й волны комплектовались военнообязанными старших возрастов, они предназначались, главным образом, для позиционной обороны — например, для обороны Западного вала. Поэтому они получали большее количество пулемётов, имели в своем составе больше сапёрных подразделений, но автотранспортом были обеспечены хуже, чем дивизии 1-и и 2-й волн».
Понятно, что для сидения в дотах автотранспорт (да и вообще транспорт) был не очень нужен — в отличие от пулемётов. Тем более, «старичкам» требовалось, что называется, день простоять да ночь продержаться до подхода подкреплений — первую очередь танковых и моторизованных дивизий из Польши. Однако союзники так и не решились «попробовать на зуб» линию Зигфрида. С учётом того плачевного состояния, в котором находились в тот момент их собственные армии, это было вполне разумное решение.
«И в мирном Дюнкерке не высаживались беспрепятственно англичане, чтобы идти на помощь полякам».
Англичане в мирном Дюнкерке действительно не высаживались, но по весьма уважительной причине — порты выгрузки у них были другие. Третьего сентября Англия объявила войну Германии, четвёртого сентября из Портсмута отплыли передовые части, а первый войсковой конвой отправился девятого сентября из Саутгемптона — и уже десятого разгрузился в Шербуре. Ещё двумя портами, принимавшими англичан, стали Нант и Сен-Назер. Переброска 150 тысяч солдат со снаряжением затянулась до 27 сентября, а занимать позиции на фронте британские дивизии начали 3 октября.
К этому моменту про помощь Польше говорить было как-то поздновато.
Конечно, всегда можно сказать, что французы могли бы вдарить и сами, не дожидаясь островных джентльменов. И надо заметить, что, несмотря на достаточно плачевное состояние своих вооружённых сил, про которое мы уже писали, французы честно постарались выполнить своё обещание: уже 7 сентября они начали наступление в Сааре. Однако всё, чего добились их дивизии, — это пройти к 16 сентября предполье линии Зигфрида.
Для понимания того, что могло произойти, реши руководство Франции спасать поляков «любой ценой», достаточно взглянуть на происходившее в Финляндии несколькими месяцами позже. При этом, в отличие от СССР, у французов не было даже тени шанса захватить господство в воздухе в зоне сражений — максимум речь могла бы идти о боях на равных… ну, пару дней, пока не подтянутся части люфтваффе из Польши, перебросить которые на аэродромы западной Германии ещё проще и быстрее, чем танковые части.
Без прикрытия с воздуха и корректировки французская артиллерия не смогла бы проложить дорогу своей пехоте. Тем более это не смогла бы тогдашняя бронетехника: укрепления линии Зигфрида хорошо прикрывали минные поля и «зубы дракона» — бетонные надолбы, призванные остановить танки в зоне огня противотанковой артиллерии. И если финны сэкономили на бетоне и их надолбы разрушались огнём советских танковых пушек, то с пятью-семью рядами бетонных пирамидок у французских лёгких орудий этот фокус вряд ли бы получился.
В лучшем случае за несколько недель боёв французская пехота ценой больших потерь смогла бы зацепиться за передовые укрепления. Но, как говорилось выше, немцы старались проектировать не просто «линию», а укреплённый район с эшелонированием в глубину, где прорвавшихся союзников ещё встретили бы позиции зенитчиков, тоже приспособленные к наземной обороне.
Ну а на флангах наступающей группировки союзников уже сосредотачивались переброшенные из Польши танковые дивизии. В этот раз у них была ещё более простая, чем в мае 1940 года задача — не масштабное наступление в глубину, а короткий удар по флангам уже залезшей в «мешок» группировки союзников.
Линия Бар—Лева
Важнейшей составляющей египетского плана войны Война Судного дня, а в те дни египтяне называли её войной на истощение, против Израиля являлись три момента: нанесение внезапного мощного удара по позициям АОИ на восточном берегу Суэцкого канала, максимально быстрое форсирование водной преграды, а также грамотно разработанный и успешно проведенный прорыв израильских укреплений, известных под названием «линия Бар-Лева».
Что же представляла собой эта пресловутая линия, и почему израильское командование возлагало на неё столь большие надежды и смелые ожидания? Обобщёно говоря, «линия Бар-Лева» – это цепь военно-инженерных фортификационных сооружений и укреплений, возведённых АОИ (Армией обороны Израиля) вдоль всего восточного побережья Суэцкого канала. Эта линия протянулась от Порт-Саида на севере до северо-восточного побережья Суэцкого залива на юге.
Строительство «линии Бар-Лева» началось в конце 1967 года, активно велось в разгар «Войны на истощение», а полностью завершилось весной 1971 года. Общая протяженность укреплений составила почти 158 км, а само строительство обошлось государственной казне Израиля в 300 млн. долларов (по тогдашнему курсу). Западные экономисты и военные специалисты оценивали общую стоимость работ и связанных с ним затрат в более круглую сумму – 500 млн. долларов. Своё название линия получила в честь генерал-лейтенанта Хаима Бар-Лева, занимавшего в 1968-1972 гг. должность начальника Генерального штаба АОИ, и являвшегося одним из главных инициаторов её возведения.
О том, что представляла собой «линия Бар-Лева» в плане военной фортификации очень подробно, обстоятельно и во всех деталях повествует отечественный историк Михаил Барятинский: «Главной инженерной преградой этой линии являлся сам Суэцкий канал, а также песчаный вал высотой 17 м и минные поля на его восточном берегу. Вдоль вала находились прикрытые минными полями и заграждениями из колючей проволоки 28 взводных опорных пунктов, еще один такой опорный пункт («Эгрофит») находился на берегу Суэцкого залива, и два – на берегу Средиземного моря.
В качестве своего тайного оружия, способного на корню погубить все вражеские попытки переправы, была выбрана нефть. Израильские инженеры спроектировали, а затем создали и проложили специальную систему подземных и подводных труб, соединявшую резервуары с нефтепродуктами, находящимися на восточном берегу Суэцкого канала и его русло. Секретный план экстренного поджога поверхности канала получил наименование «Ор якарот» (в переводе с иврита – «Драгоценный свет»).
Согласного этого плана, предполагалось в случае начала форсирования канала противником сбросить по системе труб в его русло большое количество нефти и горючих нефтепродуктов, а затем поджечь их. Когда «греческий огонь» израильского производства был опробован на практике, то выяснилось, что сильное течение в канале быстро сносит горючую смесь.
Обновленные расчёты показали, что для создания надежного и полноценного огневого заслона, полыхающего непроходимым пожарищем хотя бы на протяжении полутора часов, потребуется целый состав железнодорожных нефтяных цистерн или несколько гигантских ёмкостей для стационарного хранения нефти.
На подобные расходы израильская сторона не была готова, да и сосредоточение резервуаров с горючими материалами близ потенциальной линии фронта был чреват их преждевременным воспламенением в результате артобстрела или диверсии. В конечном итоге всё оставили как есть без изменений, в надежде на израильский «авось».
Кроме того, сама «линия Бар-Лева» считалась практически неприступной. Лишь небольшая группа высокопоставленных офицеров, самым известным среди которых был генерал-майор Ариэль Шарон – тогдашний командующий Южным военным округом Израиля, справедливо считала, что как и у всякой – даже самой неприступной и мощной оборонительной линии есть свои уязвимые места.
В октябре 1973 года когда началась Война Судного дня, линия была преодолена египетскими войсками менее чем за два часа. Помимо неожиданности и подавляющей огневой мощи, успеху способствовал необычный способ разрушения укреплений: проходы в песчаном вале были быстро проделаны мощными потоками воды из Суэцкого канала. Идея использовать насосы принадлежала молодому египетскому офицеру Баки Заки Юсефу.
По материалам: popmech.ru, rusproject.org, azbukivedi-istoria.ru, army.armor.kiev.ua, retrospicere.narod.ru, sn-plus.com, necton.lv, belgazeta.by, pikabu.ru и других
