Швеции во Второй мировой войне – это государство, которому не повезло с географией. У неё было другого выбора, кроме как приспособить свою политику к агрессивным планам нацистской Германии, с оглядкой на Великобританию, а потом и на СССР.
Подобную политику можно охарактеризовать, как политику баланса между крупными воюющими державами, правда, без обсуждения моральной дилеммы шведского экспорта железной руды, станков и продукции машиностроения в нацистскую Германию.
Начавшаяся в Европе новая мировая война, в которой Швеция, традиционно заявлявшая (по объявленному ею еще в начале XIX века) во внешней политике о своем постоянном нейтралитете, не принимала участия, оказала тем не менее серьезное воздействие на все стороны экономической и общественной жизни страны.
Нейтральные государства во время Второй мировой войны реалистично подходили к своей безопасности, чтобы гарантировать свое выживание между сражающимися гигантами.
Нейтральные страны, такие как Португалия, Испания, Ирландия, Швеция, Исландия, Монако, Швейцария, Турция и др., сохраняли свою независимость, предлагая воюющим сторонам различные экономические уступки, компенсируя таким образом свою относительную военную слабость, и допускали в военный период в целях самосохранения целый ряд отступлений от его канонов.
Эти экономические уступки приняли форму торговли товарами, потоками рабочей силы и капиталов и, в зависимости от их положения в изменении судьбы войны, эти нейтральные страны также пытались добиться уступок от воюющих стран, если их положение им это позволяло.
Справедливости ради надо сказать, что исторически шведское правительство склонялось к налаживанию теплых отношений как с нацистской Германией, так и с ее противниками – Великобританией и СССР, ориентируясь в своей внешней политике на развитие двухсторонних связей.
Также для сохранения шведского нейтралитета весьма значимую роль играли еще традиционные отношения со странами Северной Европы – Данией, Норвегией и Финляндией.
Для этих целей премьер-министру страны Перу Альбину Ханссону реально удалось воплотить в жизнь политику противодействия воюющим странам втягиванию Швеции в войну и обеспечить ее «невхождение» в военные союзы.
С началом Второй мировой войны шведское правительство предприняло ряд конкретных мер, направленных на противодействие попыткам втягивания Швеции в какую-либо из враждующих коалиций, и заявило о своем нейтралитете после объявления войны Германии Великобританией и Францией.
Среди всех стран Северной Европы Швеция располагала наиболее сильными вооруженными силами и к началу Второй мировой войны официально поддерживала военный нейтралитет, который она объявила еще в 1814 году сразу же после Венского конгресса и с этого же года не принимала участия в войнах.
Однако сложная международная обстановка в Европе после прихода в Германии к власти нацистов заставила правительство Швеции перейти к весьма серьезным мерам по повышению обороноспособности своих вооруженных сил.
Сразу же после начала войны, в сентябре 1939 года, Швеция объявила о своем нейтралитете, однако после немецкой оккупации соседних Норвегии и Дании в апреле 1940 года Швеция была уже менее способна противостоять давлению Германии с целью ослабить ее нейтральную позицию.
Опасаясь оккупации, в июне 1940 года Швеция подписала с Германией транзитное соглашение, разрешающее транзит товаров и войск через Швецию в Норвегию и Финляндию.
Подсчитано, что только в августе 1943 года немецкие солдаты, по очереди на фронт и с фронта, совершили около 250 тысяч поездок по территории Швеции. Кроме того, шведский флот сопровождал немецкие конвои со шведским экспортом в Германию на Балтике.
Перед началом Второй мировой войны в шведском обществе бытовали различные политические подходы к оценке состояния и перспектив шведско-германских отношений, как прогерманские, так и демократические и левые, оппозиционно настроенные к правительственной политике.
Правые силы склонялись к необходимости тесно сотрудничать с нацистской Германией, демократы же, наоборот, были полны решимости противодействовать сближению с Германией и противостоять агрессивным планам нацистской Германии создать в Европе т. н. «новый порядок».
Накануне войны в шведском правительстве и обществе не было общего единства по вопросу политических предпочтений Швеции.
Швеция избежала участия в Первой мировой войне, что позволило ей не только сохранить свой производственный потенциал и трудовые ресурсы, но и значительно обогатиться на поставках воюющим странам и при последующем восстановлении европейской экономики.
В период между двумя мировыми войнами Швеция по темпам роста ВПП уступала только Соединенным Штатам.
Однако значительный удар по шведской экономике нанесли два тяжелых экономических кризиса: в 1921–1922 годах, когда дефляция после Первой мировой войны привела к падению промышленного производства на 25 % ниже уровня 1913 года, и в начале 1930-х годов, когда безработица среди членов профсоюзов в 1933 году составляла 25 %, а объем промышленного производства упал за 1929–1932 годы на 21 %!
Внешняя торговля имела большое значение в экономике довоенной Швеции.
Ежегодно страна экспортировала своих товаров не менее чем на 1,8 млрд крон, а ввозила на 2,1 млрд крон, при этом полученное отрицательное сальдо покрывалось за счет доходов от фрахта, а на долю шведского экспорта приходилась пятая часть национального дохода страны.
В страну ввозился каменный уголь, нефть и нефтепродукты, шерсть, хлопок, искусственные удобрения, а также и сырье для выработки удобрений, корма для животных и жиры для производства маргарина. Часть отраслей шведской промышленности работали преимущественно на привозном сырье.
Большим был объем безработных, как среди служащих, так и среди сельскохозяйственных рабочих. В тяжелом бедственном положении вновь оказались и мелкие предприниматели, в особенности сельские. Ежедневно в Швеции принудительно продавались с молотка десятки разорившихся крестьянских хозяйств, недостаточные размеры правительственной помощи безработным и понижение ставок заработной платы при пересмотре тарифных договоров поставили широчайшие массы трудящихся в отчаянное положение. Их борьба с последствиями кризиса затруднялась антирабочими законами, принятыми в конце 20-х годов, и действиями праворадикальных партий.
Основной экспорт шведских товаров до войны традиционно направлялся в Великобританию и Соединенные Штаты, где на их долю приходилось около 40 % шведского экспорта и 35–36 % импорта. Поэтому сбой традиционных внешнеэкономических связей для страны, вызванный войной, потребовал серьезной перестройки всего народного хозяйства страны, поиска сырья для своей промышленности и организацию производства новых продуктов-заменителей, коренного перераспределения рабочей силы.
После вторжения нацистской Германии в Данию и Норвегию Швеция оказалась отрезанной от своих традиционных рынков, и главным внешнеторговым партнером для Швеции стала Германия, торговля с которой увеличилась более чем на треть.
В 1940 году шведские профсоюзы утвердили решение об отмене своего же постановления, принятого еще в 1933 году о бойкоте немецких товаров, ссылаясь на тот факт, что Германия осталась одной из немногих стран, с которой у Швеции сохранились торговые отношения.
Уже в 1941 году более 50 % шведского импорта шло из Германии, а экспорт шведских товаров в Германию составлял 40 %.
После начала Второй мировой войны, в Германии вырос огромный спрос на шведскую железную руду, вследствие этого были возобновлены работы даже на давно заброшенных шахтах средней Швеции. И в то же время отрасли, связанные когда-то с англо-американскими рынками, переживали сильный застой.
Одновременно с этим в Швеции резко возросли цены на уголь, кокс и химикаты, экспортируемые из Германии.
По шведским данным, страна вывозила в Германию и соседнюю Финляндию в течение 1940 года в большом количестве рожь, пшеницу, овес, мясо, масло и живой скот, а зависимость от Германии вела к тому, что Швеция иногда была вынуждена даже продавать продукты, в которых она сама нуждалась.
В 1941 году Швеция, опираясь на объявленный нейтралитет, получила разрешение от воюющих Германии и Великобритании на ограниченное и контролируемое лицензионное судоходство, иначе называемое, гетеборгским. При этом именно Германия определяла состав шведского экспорта и импорта.
Для Швеции это лицензионное (гетеборгское) судоходство имело весьма важное значение, поскольку таким путем поддерживались внешнеторговые связи с союзниками. За период 1941–1942 годов, немногим более 20 % шведского импорта и 14 % экспорта были перевезены именно этим путем.
Так, например, Швеция экспортировала бумагу, картон, целлюлозу, продукцию машиностроения, а импортировала из стран Латинской Америки и США рис, кофе, растительные жиры, сухофрукты, сырье для промышленности – шерсть, хлопок, кожи, пеньку и корма для животноводства.
Даже несмотря на торгово-экономические соглашения, которые Швеция имела с воюющими Великобританией и Германией, ее внешнеторговый оборот все равно в годы Второй мировой войны значительно сократился.
Так, например, в 1941 году объем шведского импорта составил 40 % от довоенного уровня, а в 1945 году – только 30 %, а объем экспорта в 1940–1941 годах в среднем был не выше 45–46 % от того же довоенного уровня.
Сильный подъем во время Второй мировой войны в Швеции переживала горнодобывающая и металлургическая промышленность, что определялось не только выросшим объемом собственного производства вооружения, но и внешним спросом на него.
С начала войны и оккупации Германией соседних со Швецией стран экспорт железной руды в Великобританию прекратился. Но воюющая Германия, ставшая теперь единственным ее покупателем и ввозившая перед Второй мировой войной почти половину необходимой ей руды (10 из 22 млн т), предъявляла огромный спрос на высококачественную и содержащую большой процент железа шведскую руду.
Очень успешно развивалась в Швеции и такая отрасль, как машиностроение.
Шведский бюджет тратил четверть всех своих расходов в 1939–1945 годах на военные заказы, которые были важнейшим толчком бурного развития машиностроения, обеспечивавшего примерно на 90 % потребности всех своих вооруженных сил.
Так, например, если по отношению к мощностям всего шведского индустриального производства военные заказы составляли примерно 30 %, то в машиностроительной промышленности их доля была – 50 %, а в автомобилестроительной и моторостроительной – до 75 % мощностей было занято военными заказами.
Поскольку с началом войны у Швеции почти что полностью исчезли внешние конкуренты, то военное машиностроение оказалось в исключительно благоприятных условиях.
Уже в начале войны в шведские машиностроительные компании стали поступать крупные военные заказы, поэтому эта, так необходимая в военное время, отрасль промышленности в первую очередь обеспечивалась дефицитным сырьем и электроэнергией и была освобождена от специального налога на военные прибыли, а рост цен в этом секторе экономики не ограничивался.
Шведское машиностроение, имеющее оборонное значение, не знало недостатка в рабочей силе, а лица, занятые на этих предприятиях, освобождались от воинской обязанности.
Экономическое положение шведского государства в первые военные годы серьезно осложнилось неурожаями, причем они были вызваны не только неблагоприятными метеорологическими условиями, но и недостаточным числом рабочих рук в сельском хозяйстве, нехваткой топлива и отсутствием импортных удобрений.
И этот недостаток продуктов питания в стране ощущался особенно остро, поскольку и в довоенные годы Швеция обеспечивала себя собственным продовольствием всего лишь на 70 %. Ну а так как земледелие очень тесно связано с животноводством, то недостаток кормов сразу же сказался на сокращении поголовья скота и производстве основных сельскохозяйственных продуктов.
Задолго до начала Второй мировой войны шведские ученые вели научные разработки в области производства нефти из собственного сырья – горючих сланцев, и ученые предложили правительству построить завод по производству нефти из сланцев в районе центральной Швеции – области Нерке, где имелись большие месторождения сланцев с шестипроцентным содержанием нефти.
Такой завод был сооружен с проектной мощностью 30 тысяч тонн нефти в год.
За несколько месяцев до начала войны в Швеции был принят закон о предоставлении властям в условиях надвигающейся войны права устанавливать государственный контроль над валютными операциями, а после начала войны ранее существовавшая свобода валютных операций полностью отменялась – продажа и покупка иностранной валюты предоставлялась исключительно банку Швеции. Любой ввоз/вывоз денежных знаков и ценных бумаг мог осуществляться только с разрешения Госбанка.
Хоть Швеция и провозгласила нейтралитет, сам он был далеко неоднозначным.
В период советско-финляндской войны Швеция поддержала Финляндию, организуя разного рода помощь.
На протяжении всего времени советско-финской войны (1939–1940) шведы предпринимали неоднократные попытки так или иначе помочь своей соседке – Финляндии.
Из Швеции в Финляндию отправился Шведский добровольческий корпус из бывших и действующих военнослужащих шведской армии, который насчитывал около 10 тысяч добровольцев. При этом Швеция утверждала, что не является стороной конфликта и продолжает соблюдать нейтралитет.
Швеция также предоставила Финляндии значительные денежные кредиты, посылала оружие, организовывала сбор средств и вещей, а шведский медицинский персонал работал в финских больницах и госпиталях.
Полпред СССР в Швеции А. М. Коллонтай сообщает в НКИД следующее:
«Англия ловко разжигает традиционные симпатии шведов к «свободной» Финляндии. При остром нашем конфликте с Финляндией Швеция может примкнуть к английской ориентации и будет использована как база».
В первый же день Зимней войны под руководством шведского ветерана финской гражданской войны полковника Карла Августа Эренсверда был образован комитет «Финляндия», который начал вербовку шведских добровольцев.
Распространение агитационных листовок в различных общественных местах и средствах массовой информации позволило уже к декабрю месяцу 1939 года отправить на советско-финляндский фронт первые партии добровольцев.
Всего за годы войны желание защищать Финляндию от СССР изъявили около 8 тысяч шведов, причем возраст более половины из них не превышал 30 лет, а их пятая часть не имела никакого опыта обращения с огнестрельным оружием.
А вот что заявляет В. М. Молотов о вмешательстве Швеции в советско-финские отношения, апеллируя к тому, что ранее вся Финляндия принадлежала царской России, и Швеция почему-то «не находила нужным выступать в защиту Финляндии против угнетения ее царизмом».
В марте месяце в Берлине, незадолго до окончания советско-финской войны, между Свеном Гедином (шведский путешественником, географом, журналистом, писателем и общественным деятелем, убежденным пангерманистом) и Адольфом Гитлером состоялась беседа, в ходе которой они обсуждали вопрос о позиции Германии по отношению к советско-финской войне, где фюрер ясно дает понять своему собеседнику, что, с точки зрения рейха, политика Финляндии в течение последних месяцев была совершенно бессмысленной, а также что Германия и СССР в настоящее время находятся по одну сторону баррикад, и не следует усложнять отношения между этими двумя странами.
Гитлер таким образом дал понять официальному Стокгольму, что в случае отклонения Швеции от ее политики нейтралитета и вступления Швеции в прямую военную коалицию с Великобританией и Францией, она не избежит конфликта с Германией.
Хотя шведские волонтеры и не поменяли ситуацию на фронтах, а большая часть добровольцев, прибывших с той стороны Ботнического залива, даже и не успела принять участие в решающих битвах войны, тем не менее моральный эффект от присутствия добровольцев из соседней страны для Финляндии переоценить было трудно.
Кроме шведов, в войне принимали участие граждане Дании (600 чел.) и Норвегии (725 чел.)…
Вот что писала в своем дневнике в декабре 1939 года детская писательница Астрид Линдгрен:
«…Здесь, в Швеции, народ дико хочет помогать Финляндии. Одежда и деньги собираются во множестве и отправляются туда. Сама я залезла вчера на чердак и вытащила всё, что могла…»
А вот свидетельство Полпреда СССР в Стокгольме Александры Коллонтай о настроениях, царивших тогда в шведском обществе:
«Эти злобные крики – «Агрессоры-большевики, вон отсюда!» – доносившиеся из темноты. Хулиганствующая толпа стремилась прорваться к зданию полпредства, но наряд полиции загородил улицу с обоих концов. Толпа шумела, кричала, но полиция постепенно её разогнала».
За весь период боевых действий Швеция передала Финляндии 225 снарядов, 17 млн патронов, 200 орудий, 38 самолетов. На военные цели правительство Швеции предоставило Финляндии значительную финансовую помощь, а на шведскую территорию было эвакуировано 36 тысяч финских детей.
Также при активной помощи Швеции в составе финских военно-воздушных сил был сформирован шведский авиаполк (LeR-19).
Советское правительство заявляло протест против шведской помощи Финляндии и требовало от нее соблюдения объявленного нейтралитета.
Шведское же правительство открыто заявило в середине января 1940 года о своем намерении оказывать Финляндии лишь ограниченную помощь и не вступать открыто в эту войну.
За все время войны в ходе боев Шведский добровольческий корпус потерял 33 человека погибшими, 10 пропало без вести, 50 человек было ранено и 130 обморожено.
На момент начала Второй мировой войны вооруженные силы Швеции насчитывали около 110 тысяч человек, а к началу активных боевых действий в Европе в Швеции была проведена частичная мобилизация, и число военнослужащих увеличилось почти что в три раза.
К июню месяцу 1940 года были образованы силы гражданской обороны, куда вошли более пяти тысяч человек, а к концу войны шведские вооруженные силы уже насчитывали около 600 тысяч солдат и офицеров.
Главнокомандующим вооружённых сил Швеции являлся король Густав V.
В начале Второй мировой войны в шведской армии было очень мало моторизованных транспортных средств, вместо них в качестве транспорта использовались лошади.
Когда в сентябре 1939 года разразилась война, в Швеции была всего одна бронетанковая дивизия, состоящая всего из 13 легких танков, где, помимо танков шведского производства, числились танки французские и чехословацкие, из которых только три считались современными, а остальные десять находились на вооружении еще с 1920-х годов.
К концу войны количество танков на вооружении шведской армии увеличилось до более 800 единиц.
Шведская артиллерия специализировалась на мобильности и предположении ведения боевых действий на шведской территории, которая в основном состояла из густых лесов и небольших удаленных городов. А из-за небольшого количества истребительной авиации в составе шведских вооруженных сил противовоздушная оборона считалась важной еще даже до начала войны.
Великолепная шведская индустрия производила автоматические 40-миллиметровые пушки Bofors, которые экспортировались в большинство воюющих стран тысячами экземпляров, что сделало ее самым распространенным зенитным орудием войны. Кроме этих 40-миллиметровых пушек, фирма AB Bofors была производителем и поставщиком и других различных типов артиллерийских орудий. В связи с этим шведская армия всегда была прекрасно оснащена технически и комплектовалась новейшим артиллерийским вооружением.
Шведская пехотная дивизия состояла из трех пехотных и одного артиллерийского полка, а организация кавалерии состояла из четырех полков (из них четыре пулеметных и два артиллерийских бронеавтомобиля в каждом) и сведена в две кавалерийские бригады. Каждой кавалерийской бригаде был придан один батальон из четырех бронеавтомобилей.
Сильная военно-морская оборона от возможного советского вторжения во время Второй мировой войны рассматривалась шведским правительством в качестве первоочередной задачи и, как и остальная часть вооруженных сил Швеции, Королевский флот пережил огромную модернизацию, став второй по величине военно-морской державой на Балтийском море после Советского Союза.
Состав флота (с учетом постройки в военный период):
– корабли береговой обороны: 5 шт. постройки первой половины ХХ века;
– крейсера: 6 шт., большая часть из них постройки первой половины ХХ века;
– эсминцы: 28 шт.;
– подводные лодки: 4 шт.;
– патрульные катера: 40 шт.;
– минные заградители: 1 шт.;
– вспомогательные корабли: 8 шт.
В 1940 году шведский военно-морской флот проводил минирование своих территориальных вод.
Военно-воздушные силы Швеции в начале Второй мировой войны были относительно небольшими и не имели ни современных радиолокационных систем, ни современного вооружения.
Ситуация в авиации изменилась во время наращивания мощностей в 1940-х годах, и в конечном итоге Швеция получила много самолетов, ангаров и аэродромов.
Так как во время Второй мировой войны шведское правительство сохраняло нейтральную (оборонительную) позицию, оно не видело приоритета в развитии наступательной авиации в составе ВВС.
Тем не менее, несмотря на это, в шведских ВВС, видимо, в целях устрашения вероятного противника, было довольно большое количество бомбардировщиков и штурмовиков: фактически, после 1940 года у Швеции было больше бомбардировщиков, чем истребителей. Эти наступательные самолеты вполне могли быть предназначены для нападения на советские военно-морские базы в Балтийском море, а некоторые из более поздних проектов могли даже достичь Москвы с полной боевой загрузкой.
В августе 1941 года в составе шведских военно-воздушных сил был создан парашютный батальон (в составе 600 человек). Десантники на учениях высаживались с планеров шведского производства и на парашютах.
С 1940 года шведское морское побережье начало укрепляться многочисленными пулеметными точками, и к 1942 году сложилась уже мощная система береговой обороны, оснащенная 210- и 152-миллиметровыми крупнокалиберными орудиями, а также легкими скорострельными 57-мм пушками.
Наиболее вероятным противником шведский Генеральный штаб в 1940–1943 годах считал Германию, а в 1943–1945 годах – Советский Союз.
Значительный военный потенциал Швеции, накопленный в период войны, позволял оказать серьезное сопротивление в случае вражеского вторжения.
Одной из характерных черт внутренней политики Швеции с 1940 года было ограничение в стране демократических свобод – роль шведского законодательного органа существенно ослабла, а депутаты узнавали о решениях правительства из средств массовой информации.
С самого начала Второй мировой войны в Швеции был принят целый ряд временных законов, разрешающих правительству запрещать отдельные политические партии и печатные издания, включая перевозку последних средствами общественного транспорта, а также вводить цензуру в средствах массовой информации.
Цензура широко практиковала конфискацию целого тиража газет и журналов и привлечение к суду их редакторов, причем в подавляющем большинстве случаев эти действия имели место против антифашистских и антигерманских изданий.
Работники немецкой тайной полиции (гестапо) неоднократно приезжали в Швецию для проверки списков немцев-иммигрантов, перебравшихся в Швецию. Эти т. н. проверки кончались анонимными доносами на этих людей в шведскую полицию с целью их «обезвредить».
Но гестапо в Швеции интересовалось не только своими гражданами, оно занималось и шведскими гражданами, на которых шведская полиция составила списки (они считались особенно опасными в случае фашистской оккупации Швеции) и передала их немецким властям.
В настоящее время сохранились также и отчеты германских агентов гестапо, находящихся в Швеции, где есть список немцев-иммигрантов, который гестапо передало шведской службе безопасности с просьбой сообщить их местонахождение в Швеции.
Сохранилась также переписка между начальником IV Управления РСХА Генрихом Мюллером и главой стокгольмского отделения тайной полиции М. Лундквистом, где он посылал в Берлин требуемые списки, адреса и краткое содержание протоколов допросов.
Немецкая тайная полиция получала от шведской службы безопасности сведения не только о немецких беженцах, но и о деятельности шведской компартии, а также об официальных советских дипломатических и торговых представителях в Швеции.
Государственная тайная полиция Швеции не ограничивала себя одними только задачами контрразведки, она начала преследовать общественные организации и отдельных лиц, которые сочувствовали силам антигитлеровской коалиции. Тайной полицией вскрывались частные письма и прослушивались телефонные разговоры.
В феврале 1940 года от Швеции из Берлина потребовали, чтобы десять американских, английских и французских фильмов, не устраивающих Германию, были сняты со шведских экранов. Одним из таких фильмов был и фильм Чарли Чаплина «Диктатор».
В 1940 году в Швецию прибыл представитель геббельсовского министерства пропаганды, чтобы наладить распространение нацистских газет и журналов, частично печатавшихся на шведском языке. Он оставался на своем посту вплоть до февраля 1945 года.
А для того, чтобы предотвратить возможные антигерманские выступления, в шведский уголовный кодекс был внесен специальный закон, предусматривавший суровое наказание, вплоть до заключения под стражу и выполнение принудительных работ за оскорбление, нанесенное иностранной державе.
С началом Второй мировой войны в стране усилилось государственное регулирование экономики, и уже в ходе войны постепенно сложилась разветвленная административная система надзора за хозяйственной деятельностью.
К участию в надзоре за экономикой были широко привлечены представители производства, крупнейших банков и корпораций, и в гораздо меньшей степени – профсоюзы. В стране значительно выросли прямые и косвенные налоги, а к 1943 году карточная система уже охватывала подавляющую часть продовольствия и предметов ширпотреба.
Последний год войны сопровождался сильным ростом числа забастовок, совсем не свойственных предшествующему периоду. Трудящиеся Швеции начали требовать повышения реальной заработной платы до довоенного уровня, а в феврале 1945 года по инициативе шведской компартии началась пятимесячная стачка 130 тысяч рабочих-машиностроителей.
Фашистские партии Швеции
Праворадикальные националистические партии в Швеции появились достаточно рано. История их возникновения имеет очень глубокие корни и никак не связана с появлением фашизма в Италии или национал-социализма в Германии. И корни эти – исторически сложившаяся склонность шведов к памяти о великодержавии своей страны и восприятию себя наследниками и носителями богатых культурных традиций.
Сразу же после начала Второй мировой войны праворадикальные националистические движения в самой Швеции заметно активизировалось. Надо сказать, что подобных партий в Швеции было много, и они недолюбливали друг друга, но цель у них была одна – оказание посильной помощи нацистской Германии.
Была «разработана» программа партии, которая целиком была скопирована у немецких национал-социалистов, а члены партии ездили в оккупированную немцами Норвегию, где проходили военное и политическое обучение у национал-социалистов.
Шведская «Коричневая гвардия» состояла из боевых отрядов, имевших в своем распоряжении оружие, и занималась подготовкой к приходу в страну немцев. В остальное время активные члены партии составляли картотеки, как на тех, кто должен быть арестован в первую очередь, так и на тех, на кого германские нацисты могли бы положиться.
Значительную помощь шведской «братской партии» оказывали германские нацистские организации, которые пользовались в Швеции полной свободой в своей пропагандистской и агентурной деятельности.
Германские нацистские организации беспрепятственно ввозили в Швецию пропагандистскую литературу, печатавшуюся в Германии, и даже имели свою газету и местные отделения национал-социалистской партии в Стокгольме и других крупных городах Швеции. На территории Швеции находилось также множество женских, спортивных и культурных организаций, руководимых немецкими нацистами.
После оккупации нацистской Германией Дании и Норвегии, шведские нацисты начали обсуждать вопрос о том, как облегчить Германии оккупацию Швеции, и в своих письмах советовали ей вступить в Швецию со стороны соседней Норвегии, где граница была наименее укреплена.
Шведские последователи Гитлера вели наблюдение за беженцами, прибывающими из Дании и Норвегии, сотрудничали с гестапо и окопавшимися в Швеции финскими нацистами, оказывали различные услуги датским и норвежским приверженцам Квислинга и составляли списки сторонников антифашистского движения.
Период Второй мировой войны был тяжелым испытанием для компартии Швеции – в первые же месяцы советско-германской войны шведская компартия оказалась на полулегальном положении.
Она была единственной политической силой в Швеции, которая поддерживала Советский Союз в советско-финской войне, что использовалось полицией как частый повод для репрессий против партии.
После оккупации весной 1940 года Германией Дании и Норвегии произошло включение Швеции в сферу влияния нацистской Германии, в шведском обществе начали организовываться кампании по ослаблению левого движения в стране. Социал-демократы, хотя и действовали в национальных интересах, проводили внутреннюю политику с оглядкой на реакцию Берлина. Этим объясняются гонения на коммунистов, усиление государственной цензуры и полного контроля государства над СМИ.
Шведские коммунисты последовательно боролись против политики уступок шведского правительства нацистской Германии, выступали против транзита немецких солдат-«отпускников» из Норвегии в Германию и обратно, против конвоирования шведским военно-морским флотом германских транспортных судов и использования шведского воздушного пространства и ее территориальных вод.
В отчете Гиммлера о деятельности коммунистов против Германии шведские коммунисты назывались наиболее активной и опасной силой Коминтерна, а ее председатель Свен Линдерут – главным руководителем европейского бюро Коминтерна, которое якобы занималось засылкой агентов в портовый город Гамбург для организации производственных ячеек и групп саботажа на индустриальных объектах Германии.
А вот что пишет в своих послевоенных мемуарах Вальтер Шелленберг о своей поездке в Швецию:
«В последние месяцы я неоднократно указывал на то, что Швеция является главным каналом проникновения русской разведки. Так мы обнаружили – в связи с этим я несколько раз посетил Швецию, – что многочисленные случаи диверсий на судах
происходят под руководством советской разведки».
Борясь с компартией, по сигналу из Берлина шведская полиция совершала налеты на помещения партии, а на заседаниях правительства обсуждался вопрос о запрете компартии Швеции, чему сильно сопротивлялись социал-демократы.
Под эгидой компартии Швеции в стране стали появляться новые общественные организации, ставившие своей целью защиту шведского нейтралитета, независимости и демократии Швеции, а также мобилизацию всей шведской общественности против нацистского террора в соседней оккупированной Норвегии.
После Сталинграда, с началом коренного перелома в войне, эти общественные организации, совместно с профсоюзами и значительной частью шведских газет, повели упорную и, в конечном счете, успешную кампанию за прекращение политики уступок нацистской Германии.
Все возрастающий рост симпатий шведской общественности к Советскому Союзу и коммунистам (как наиболее последовательным борцам с фашизмом, в частности) пошел на пользу Шведской компартии. Выборы 1942 года показали увеличение ее сторонников в полтора раза, а в 1943 году рост влияния коммунистов был подтвержден и итогами перевыборов руководителей профсоюзов.
Шведский премьер-министр Пер Альбин Ханссон неоднократно подтверждал намерение Швеции придерживаться строгого нейтралитета. При этом он отмечал:
«…положение о строгом нейтралитете несовместимо с использованием территории страны воюющими государствами для транспортировки своих военных грузов».
Но это совсем не помешало шведскому правительству уже летом 1940 года, сразу после оккупации Германией Дании и Норвегии, закрывшей Швеции выход из Балтийского моря, перейти, в ущерб своей позиции «строгого нейтралитета», к экономически выгодному для Швеции расширению политического и экономического сотрудничества с нацистской Германией.
Вместе с тем Швеция усиленно вооружалась и модернизировала свою армию, и, несмотря на далеко идущие уступки Германии, шведам удалось избежать разрыва и с Великобританией.
В итоге побед нацистской Германии в Западной Европе весной-летом 1940 года Швеция попала в очень сильную зависимость от рейха.
Первые отступления от правил нейтралитета, установленных еще в Гааге, произошли в июле 1940 года, когда Германии было разрешено перевозить своих солдат в отпуск из оккупированных ею Норвегии в Германию и обратно по шведским железным дорогам: немцы беспокоились о доставке своих солдат в отпуск по морю вдоль западного побережья Швеции из-за атак британских подводных лодок.
13 сентября 1940 года, после такого небольшого ослабления шведского «нейтралитета», торговый флот Швеции получил разрешение Германии на свободный выход в пролив, соединяющий Северное и Балтийское моря, при этом германский военно-морской флот сопровождал шведские суда при проходе через минные поля. Это позволяло Швеции на правах нейтральной страны свободно торговать в различных частях земного шара, являясь торговым посредником для воюющих держав.
Второе отклонение от правил Гаагской конвенции произошло в конце июня 1941 года, когда шведское правительство разрешило Германии перемещать целые воинские подразделения, включая военную технику и оборудование, через Швецию из оккупированной Норвегию в Финляндию, что для многих шведов означало довольно унизительное отступление от правил международного права, усиленное мощным давлением Германии.
Что касается транзита в июне 1941 года, то шведское правительство публично признало, что это было нарушением закона нейтралитета. В 1941 году Швеция допустила транзит 163 пехотной дивизии в полном составе в Финляндию.
В итоге объявленный перед войной Швецией нейтралитет начал склоняться в сторону Германии, что на тот отрезок времени было очень выгодным для шведской экономики.
Военное командование вермахта использовало также в своих интересах и шведское воздушное пространство.
Самолеты люфтваффе беспрепятственно летали над всей территорией Швеции, а части шведской противовоздушной обороны имели на этот случай приказ только о предупредительных выстрелах.
Правительство изменило этот приказ только лишь после общественного возмущения, вызванного известием о том, что немецкие самолеты свободно совершают полеты над военными заводами «Бофорс», расположенными в городе Карлскуге.
В результате этого громкого расследования выяснилось, что подобные инструкции для шведских ПВО были даны и другим аэродромам, а аэродром, расположенный недалеко Стокгольма, использовался немцами для посадки и взлета их боевых самолетов.
И даже несмотря на формальный нейтралитет Швеции, нацистской Германии предоставлялись всевозможные привилегии, а шведское правительство шло на любые уступки Берлину, ибо нейтральное положение страны оказывало благоприятное влияние на развитие всей шведской экономики.
Эти преимущества заключались в том, что с самого начала войны Швеция стала получать выгодные для нее военные заказы, что дало возможность государству и шведским компаниям увеличить производство, а правительству – погасить внешнюю задолженность и значительно увеличить свои золотые запасы.
Объявившая нейтралитет Швеция в период самого острого противостояния на Восточном фронте стала одной из серьезных экономических опор нацистской Германии, с которой был заключен целый ряд весьма прибыльных торговых договоров на поставку сырья для промышленности, а также готовой военной продукции.
Особо выгодным для развития шведской экономики было выполнение поставок военных товаров, железа, промышленного сырья, железной руды, шарикоподшипников, электрооборудования, инструментов и целлюлозы. В среднем в каждом германском орудии и танке содержалось до 30 процентов шведского металла!
Швеция также была страной-транзитером, через которую воюющая Германия получала необходимые ей нефтепродукты, а сама Швеция уже экспортировала из Германии уголь, кокс, искусственный каучук и удобрения.
В шведских банках Германия размещала значительные финансовые средства, в том числе ценности, награбленные в оккупированных ею государствах Европы. В свою очередь, шведские банки предоставляли крупные денежные кредиты промышленным предприятиям Германии, а шведские машиностроительные компании, занятые в производстве вооружений, в течение всей войны поставляли комплектующие детали в германскую армию, а также в армии союзников Германии – Венгрии, Финляндии и Румынии.
Осенью 1941 года, когда фашистские полчища рвались к Москве, король Швеции Густав V отправил через немецкое дипломатическое представительство в Стокгольме личное послание Адольфу Гитлеру, где выражал ему благодарность за то, что тот решил
«…разгромить большевизм, представляющий угрозу не только для Скандинавии, но и для всей Европы».
В этом своем послании Густав V поздравлял Гитлера с уже достигнутыми большими победами и заверил его в том, что большинство шведского народа придерживается того же мнения и что он будет стремиться влиять на колеблющихся…»
Таким образом, к моменту нападения на СССР Швеция полностью вошла в сферу влияния Германии, а шведская экономика была частично поставлена на службу немецкой военной промышленности.
Внешняя и даже частично внутренняя политика страны зависела от намерений нацистской Германии.
Вероломное нападение Германии на Советский Союз сразу же изменило всю сложившуюся военно-политическую картину в Северной Европе. К скандинавским государствам вплотную приблизился фронт, а значит – и выросли требования нацистской Германии к странам этого региона.
Надо напомнить, что в «плане Барбаросса» немецким генштабом предполагалось использование шведских коммуникаций, и шведская территории в гитлеровских планах занимала далеко не последнее место.
От степени сотрудничества со шведами частично зависели и масштабы операций вермахта на Кольском полуострове. При этом шведские дипломаты не скупились на словесные обещания оказать поддержку «борьбе с большевизмом».
Весной 1941 года шведы хоть и воспротивились дальнейшему увеличению германского железнодорожного воинского транзита в Норвегию, но тем не менее открыли немецким транспортам свои морские воды.
Как-то Г. Гиммлер заявил, что Гитлер недоволен тем,
«что не оккупировал Швецию одновременно с Норвегией. Теперь же покорить Швецию уже не так легко, даже если она даст Германии предлог. Однако Швеция очень осторожна в своей внешней политике и не дает повода к вторжению».
Железная руда, доставляемая из Швеции, была важным экономическим фактором на европейском театре Второй мировой войны.
И союзники по антигитлеровской коалиции, и страны «оси» всячески стремились получить контроль над горнодобывающим районом на самом севере Швеции, окружающим шахтерские города Елливаре и Кируна. Важность этого вопроса для Германии возросла после того, как другие источники железа были отрезаны от Германии из-за морской блокады союзников во время битвы за Атлантику.
Сразу же после начала военных действий, в сентябре 1939 года Великобритания и Франция повторили германскую военно-морскую блокаду, имевшую большой эффект на протяжении всей Первой мировой войны.
Союзные державы смогли сделать это, потому что в их распоряжении были гораздо более мощные военно-морские силы, чем у Германии – страны, испытывающей большой недостаток в природных ресурсах и сильно зависящей от крупномасштабного импорта широкого ассортимента товаров.
Германии в первую очередь нужна была железная руда, постоянные поставки которой были необходимы для производства стали, чтобы поддерживать ее военные усилия и экономику в целом.
Как запланированная англо-французская поддержка Финляндии в советско-финской войне, так и последующая немецкая оккупация Дании и Норвегии во время операции «Учения на Везере», были в значительной степени мотивированы желанием союзников лишить Германию железа, так необходимого ей для производства стали во время войны.
Уинстон Черчилль, в то время еще первый лорд адмиралтейства, был особенно обеспокоен шведским экспортом железной руды в Германию и горячо настаивал на том, чтобы британское правительство предприняло военные действия, дабы положить конец этой торговле. С самого начала войны Черчилль пытался убедить правительство отправить британский флот в Балтийское море, чтобы не допустить попадания шведского железа в Германию из двух шведских экспортных портов – Лулео и Окселесунда.
Позже, когда порты на Балтике замерзли, и немцы начали отгружать железную руду из норвежского порта Нарвик, Черчилль настаивал на том, чтобы Королевский флот заминировал и западное побережье Норвегии.
В сентябре 1939 года по настоянию Черчилля был принят проект создания минного поля в норвежских территориальных водах и блокирования перевозок шведской железной руды из Нарвика в Германию. Черчилль утверждал, что этот шаг будет «иметь величайшее значение для подрыва военно-промышленного потенциала противника».
За год до начала войны Германия получала 22 миллиона тонн железной руды из различных источников.
Хотя в Германии и могли производить около 10 миллионов тонн собственной железной руды в год, эта руда была низкого качества и требовала смешивания с высококачественным материалом из других стран, таких как Швеция, которая ежегодно поставляла ей 9 миллионов тонн: 7 миллионов тонн – из Кируны и Елливаре в Лапландии и 2 миллиона – из рудных полей центральной Швеции к северо-западу от Стокгольма.
С началом войны и стартом морской блокады германских портов и портов немецких союзников, многие источники руды из иностранных поставок были для Германии потеряны, но, хотя она и сохранила доступ к 3 миллионам тонн железной руды в год из тогда еще нейтральных Норвегии и Люксембурга, поставки из Марокко и Испании для нее были потеряны. И поэтому решающее значение приобрели оставшиеся поставки из нейтральной Скандинавии.
Гросс-адмирал Эрих Редер, командующий германским флотом, заявил, что:
«будет совершенно невозможно вести войну, если флот не сможет обеспечить поставки железной руды из Швеции».
Таким образом, обеспечение Швецией железной рудой Германии было самым ценным из всех вкладов нейтральных стран в германские военные усилия.
Причем важным здесь было не только количество железной руды, но и высокое ее качество, делавшее сталеплавильное производство в воюющей Германии более эффективным, а использование шведских судов для транспортировки облегчило проблемы с доставкой ее в морские порты Германии.
Великобритания, которая сама импортировала большое количество железной руды для своей промышленности, была полностью осведомлена о шведском экспорте в Германию и через свою систему контроля морского судоходства регулярно останавливала корабли всех стран, чтобы убедиться, что они не доставляют немцам важные для войны грузы.
Чтобы противостоять союзной блокаде, Германия ввела систему неограниченной подводной войны, при которой союзные и нейтральные корабли могли быть атакованы без предупреждения. В результате в течение первых девяти месяцев войны немцы потопили большое количество нейтральных кораблей со значительными человеческими жертвами.
Ежегодно с мая по ноябрь месяц железная руда из северного региона Швеции отправлялась из порта Лулео в Ботническом заливе, который оставался вне досягаемости патрулей Королевского флота, в немецкие порты на севере Балтики: в Любек, Свинемюнде и Штеттин. Порт, из которого экспортировалась шведская руда, зависел от сезонных условий, и основную часть экспорта Швеции в Германию составляла лапландская руда.
К декабрю месяцу порт Лулео замерзал, а это означало, что в первые зимние месяцы войны у Германии не было другого выбора, кроме как транспортировать
большую часть своей руды по гораздо более дальнему маршруту по сильно изрезанному западному побережью Норвегии из норвежского порта Нарвик, преимущество которого в том, что он не замерзает круглый год.
Следовательно, после декабря, когда Балтийское море было сковано льдом и доступ в Ботнический залив был затруднен, перевозки железной руды между Швецией и Германией всегда были сосредоточены на Нарвике.
Норвежский порт Нарвик, расположенный высоко за Полярным кругом, был открыт для отгрузки железной руды круглый год. К тому же сильно изрезанное атлантическое побережье Норвегии предоставило Германии одну очень важную и чрезвычайно полезную геологическую «услугу» в ее попытках продолжить транспортировку руды и преодолеть блокаду союзников – это непрерывная цепь из примерно 50 000 ледниковых шхеров (небольших необитаемых островов) и скал, идущих параллельно берегу.
Такой частично скрытый морской путь, длиной 1 600 километров (который Черчилль назвал «норвежским коридором»), существует вдоль всего побережья Норвегии от мыса Нордкап до Ставангера. И немцы широко использовали этот «норвежский коридор», чтобы избежать внимания бдительного ока Королевского флота и Королевских ВВС.
Для немцев это был предпочтительный маршрут, поскольку он позволял доставлять руду прямо по эффективным и безопасным внутренним водным путям к промышленным центрам Рура и Рейнской области, где ее можно было перерабатывать.
Было гораздо опаснее отдать корабли и их грузы на Балтике на растерзание союзным подводным лодкам и патрулирующим эсминцам британского Контрабандистского управления. В этом районе было потоплено несколько немецких кораблей.
В начале войны Великобритания и США не стремились втянуть Швецию в войну на своей стороне, а скорее отдавали предпочтение нейтралитету Швеции, которая лучше ограничила бы свой экспортный вклад в военные усилия Германии.
Швеция также продолжала ограниченное тайное сотрудничество с Великобританией и другими союзниками, включая транспортировку норвежских интернированных лиц призывного возраста и периодическую репатриацию экипажей военно-воздушных сил союзников, вынужденно оказавшихся в Швеции.
Сразу после поражения вермахта под Сталинградом и в Северной Африке шведское правительство вдруг изменило свой внешнеполитический курс.
Премьер-министр сообщил германскому представителю о том, что вынужден блокировать морские пути, по которым ранее через шведские территориальные воды следовали немецкие военные корабли и транспортные суда.
И в этот переломный период шведское правительство уже начинает проявлять чрезвычайную осторожность и было вынуждено корректировать свои экономические контакты с Германией.
В целом коренной перелом в ходе Второй мировой войны вызвал изменение шведской внешней политики и радикально преобразил «особый» характер ее так называемого «нейтралитета».
Для Швеции этот переломный этап войны прошел под знаком возврата от пособничества гитлеровской Германии к строгому нейтралитету.
К концу 1942 года Германии было отказано в кредитах на следующий год, а в 1943 году уже полностью прекратилось конвоирование германских военных транспортов шведским флотом. Новые победы, одержанные антигитлеровской коалицией над Германией, сделали возможным пересмотр шведской внешней политики в сторону полного прекращения шведско-германских экономических связей.
Однако в Стокгольме ясно осознавали, что моментальный разрыв соглашений с Германией и отмена пропуска немецких войск через северные шведские регионы по-прежнему несли колоссальную опасность для экономики страны.
Шведско-германские экономические отношения после отмены воинского транзита испортились, но совсем не были разорваны, ибо сдающая свои позиции Германия была обеспокоена главным образом удержанием Швеции в состоянии нейтралитета.
Ну и, наконец, в течение последних 18 месяцев Второй мировой войны непрекращающееся дипломатическое давление союзников и крах нацистских военных усилий побудили Швецию постепенно сократить и в конечном итоге прекратить торговлю с Германией.
Во исполнение соглашений с союзниками в конце 1943 года шведский экспорт железной руды в Германию, который во время войны составлял в среднем более 9 миллионов тонн в год, был сокращен до 7 миллионов тонн в год.
Наряду с сокращением поставок железной руды, экспорт шведских шарикоподшипников в Германию в течение всего 1944 года также неуклонно сокращался.
Во время войны Германия использовала шведские шарикоподшипники в почти трети всего своего машиностроительного производства, из них 60 % шведских шарикоподшипников производились в немецком городе Швайнфурте, где были размещены заводы дочерней компанией Svenska Kullagerfabriken (SKF), собственности Enskilda Bank of Stockholm, которая, в свою очередь, принадлежала семье Валленбергов.
В 1943 году военные аналитики союзников выделили немецкую подшипниковую промышленность как потенциальное узкое место в германской военной экономике.
Стремясь устранить этот критически важный компонент для всего военного производства Германии, американские бомбардировщики совершили серьезные воздушные налеты на Швайнфурт в августе и октябре 1943 года, которые были самыми крупными и самыми разрушительными дневными налетами во время войны. Во время этих налетов американской авиацией было потеряно более 50 тяжелых бомбардировщиков, а многие другие были повреждены в ходе этих двух крупных рейдов.
Сразу после американских бомбардировок, немецкое производство шарикоподшипников в Германии было реорганизовано и децентрализовано так, чтобы избежать дальнейших попыток уничтожить его бомбардировками с воздуха, а уже послевоенный анализ показал, что бомбардировки союзников сократили производство шарикоподшипников в Германии как минимум на четверть.
Дипломатические усилия союзников на протяжении всего 1944 года, которые включали длительные и трудные переговоры с правительством Швеции, пользовались особым вниманием президента Рузвельта и премьер-министра Черчилля, постепенно подталкивая Швецию к дальнейшему сокращению экспорта в Германию.
Рушащаяся армия Германии летом и осенью 1944 года, после Дня «Д» и приближения союзных и советских армий к Германии, заставила лидеров союзных государств все меньше и меньше признавать опасность нападения Германии на Швецию.
Госсекретарь США Корделл Халл подумывал даже о захвате шведских компаний на территории Соединенных Штатов, если Швеция не разорвет свои экономические связи с Германией.
13 декабря 1944 года в телеграмме представителям США в Стокгольме секретарь Халл ясно дал понять, что считает: опасность для Швеции ответного удара немцев миновала.
«Мы не можем оценить обоснованность аргументов, использованных [шведским] министром иностранных дел по защите так называемой «политики нейтралитета» Швеции. По нашему мнению, политика Швеции была основана на решимости держаться подальше от войны любой ценой, а не на одном строгом нейтралитете. Таким образом, она пошла на уступки одной воюющей группе, а затем и другой, в соответствии с колебаниями войны. Теперь, когда жители Швеции осознали поражение Германии, мы не можем понять, почему шведское правительство все еще не решается прекратить торговлю с Германией».
Нейтралитет Швеции на завершающем этапе войны начал приобретать отчетливо антигитлеровский характер.
В последние месяцы 1944 года шведы прекратили торговлю с Германией и заявили о непредоставлении убежища нацистам.
Однако в стране продолжали легально действовать различные гитлеровские организации и их местная агентура – шведские фашисты. Незадолго до крушения Германии нацистские вожди тщетно пытались на шведской земле или через шведских представителей договориться о сепаратной капитуляции перед западными державами (встречи Гиммлера с представителем шведского Красного Креста графом Ф. Бернадотом).
Великобритания и США к концу войны продолжали свое экономическое давление на Швецию, и страна все сильнее и сильнее начинала зависеть от Запада.
Во имя жизненно необходимой для них внешней торговли шведское правительство было готово на серьезные экономические уступки участникам антигитлеровской коалиции – фрахт и экспортные кредиты. В частности, в марте 1945 года Швеция заключила торгово-платежное соглашение с Великобританией, открыв ей крупный кредит. Швеция пошла также и на ряд других демонстраций помощи союзникам – начала оказывать помощь борцам Сопротивления в Норвегии и Дании.
На завершающем этапе Второй мировой войны активизировалась и советско-шведская торговля.
Правительство Швеции проявило в то время значительную инициативу, пытаясь расширить контакты с Советским Союзом. Развернулась также и прямая помощь шведских общественных и государственных организаций советскому народу. Главной формой этой помощи была забота о бывших советских военнопленных, находящихся в Норвегии, уже после капитуляции вермахта.
После вероломной атаки Японии на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года, вступление США во Вторую мировую войну немедленно поставило под угрозу шаткий нейтралитет Швеции.
Если британское правительство в течение всего 1941 года высказывало лишь свое неодобрение по поводу проводимой шведским правительством политики, а английская печать ругала шведов в «гнусном» пособничестве нацистской Германии, то Соединенные Штаты вплоть до своего вступления в войну высказывали несколько иное мнение по отношению к Швеции.
Вот что говорил по этому поводу президент Рузвельт на пресс-конференции 3 января 1941 года:
«Я объяснил, что Швеция находится под принуждением – это слово я использовал изначально; принуждение действительно является фактом – оно выражается в отправках железа, стали в Германию каждый день. Это абсолютная правда, это была форма принуждения. Более того, в случае с Румынией, это проявилось в нефти, и это также является формой принуждения».
Однако, несмотря на выраженную прогерманскую политику шведского государства, Соединенные Штаты, в отличие от Великобритании, воспринимали шведов все же как потенциальных союзников в борьбе с нацистской Германией и ставили своей целью обеспечение экономической свободы шведскому государству.
В начале 1942 года Соединенные Штаты уже начали вести переговоры со шведским правительством по поводу разрешения проблемы с поставками туда топлива, без этих поставок шведская экономика просто бы не выжила.
США занимали влиятельное положение не только в антигитлеровской коалиции, но и на всем американском континенте. А значит – удовлетворить потребности Швеции в угле, нефти и коксе, в которых она так нуждалась, Соединенные Штаты могли, используя для этих целей ресурсную базу стран Латинской Америки.
Наиболее удобной страной для ведения торговли со Швецией рассматривалась Аргентина, поскольку нацистская Германия, контролировавшая Гетеборгское судоходство, не разрешала вести шведам торговлю со странами, которые прямо или косвенно поддерживали силы антигитлеровской коалиции.
В феврале 1942 года начались переговоры, в которых Великоритания и США пытались «прощупать» готовность шведского правительства к потенциально возможным военным действиям против Германии. Но Швеция, зажатая и окруженная со всех сторон силами германских войск, подвергаемая опасности полного нарушения всех своих морских коммуникаций и наземной инфраструктуры, даже при максимально активной поддержке сил антигитлеровской коалиции не смогла бы успешно противостоять натиску вермахта.
Изначально планировавшиеся Великобританией и Соединенными Штатами мероприятия по возможности высадки союзных войск в Норвегии, из-за недостаточных сил, чтобы противостоять немецкой армии, вскоре вынуждены были быть отложены. И вместо вторжения в Норвегию в конце весны было принято другое решение – о высадке союзных войск в Северо-Западной Африке. Немалую роль в этом вопросе сыграло отсутствие поддержки со стороны Швеции…
В первой половине 1942 года американское правительство заняло достаточно резкую позицию по отношению к шведской проблеме.
В Вашингтоне настаивали на немедленном прекращении всех торговых сношений между Швецией и Германией и, в случае неподчинения, американцы угрожали шведскому правительству ввести эмбарго на наиболее важные для шведов товары и ресурсы, прежде всего на нефть.
Для Швеции это был удар ниже пояса – к 1942 году на Германию приходилось около половины всего внешнеторгового оборота Швеции, и этот оборот превышал аналогичные показатели стран антигитлеровской коалиции в разы.
Германия очень настороженно следила за контактами шведов с США и Великобританией. И, по мнению Г. Гиммлера, Швеция делала попытки выйти из сферы влияния Германии, в связи с чем рейх должен бы был пойти на решительные действия, дабы предотвратить это.
Гиммлер даже совершил поездку в Хельсинки с целью обсудить возможность совместного с Финляндией нападения на Швецию, но ему в личной беседе с финскими дипломатами не удалось убедить их в целесообразности подобной акции.
К весне 1943 года Германия начала искать любые возможности для предотвращения угрозы высадки сил Великобритании и США в Северной Европе. Вермахтом были даже разработаны несколько планов для нанесения превентивного удара по шведским вооруженным силам.
Главной задачей вермахта, в случае выступления Швеции на стороне антигитлеровской коалиции, было любой ценой не допустить соединения их армий.
Тем не менее Германия могла повлиять на Стокгольм не только путем демонстрации своей военной силы, но и с помощью запрета на торговлю так необходимым ей углем.
Но подобный шаг был маловероятен, поскольку шведское правительство могло не только прервать транзит немецких припасов и войск через свои территории, тем самым фактически изолировав германские армии в Северной Европе, но и прекратить поставлять железную руду в индустриальные районы рейха.
После германской оккупации Дании (9–10 апреля 1940 года), как было уже сказано выше, Швеция начала минировать свои западные территориальные воды и провела всеобщую мобилизацию, увеличив численность своих вооруженных сил в три раза.
А уже 13 апреля того же года советское правительство заявило о своей заинтересованности в нейтралитете Швеции. Шведское правительство в ответной ноте от 16 апреля заявило о своей приверженности политике нейтралитета.
После нападения Германии на СССР для советского правительства наращивание влияния на Швецию не было самоцелью. Резкое ослабление внешнеполитических инициатив Советского Союза в Северной Европе, произошедшее после вероломного нападения нацистской Германии, тому подтверждение.
Но, когда военные действия на Восточном фронте приняли затяжной характер, Кремль начинает постепенно восстанавливать свое дипломатическое влияние в Швеции. Вплоть до самого конца 1942 года советская деятельность в этом регионе ограничивается разведывательными операциями и пропагандистской работой полпредства.
Для освещения событий на Восточном фронте и политики Советского Союза Полномочный представитель Советского Союза А. М. Коллонтай создала специальный информационный бюллетень.
Вот что она сообщает в Москву:
«Наш бюллетень имеет огромный успех, расходится в количестве 10 тысяч экземпляров в день. Шлют запросы на него со всех концов Швеции, и даже попы просили прислать им бюллетень (на шведском языке), благословляя Красную Армию за то, что она спасает мир от фашизма».
Также Александра Михайловна сообщает о сдвиге шведского общественного мнения в сторону поддержки Советского Союза.
Интересно, что А. М. Коллонтай шлет эти новости тогда, когда перелом в войне еще не произошел, и это наглядно демонстрирует факт того, что рядовые шведы не разделяли прогерманские и пронацистские взгляды.
В любом случае после героической победы Красной армии над германским вермахтом под Москвой, а потом и под Сталинградом, СССР снискал громадное уважение среди противников нацистской Германии по всему миру, в том числе и в Швеции.
Теперь советское правительство имело гораздо больше возможностей по взаимодействию со Стокгольмом, чем раньше. Советский Союз начал проводить изучение дипломатических каналов и собирать информацию о положении дел внутри шведского общества. И первым делом к этому была подключена шведская коммунистическая партия, которая еще с осени 1942 года начала собирать данные об официальной шведской прессе и пересылала их в Москву.
В своих аналитических сообщениях компартия Швеции также упоминает о статьях, рассматривающих непосредственно внутриполитическое положение страны, где основное внимание сосредоточено на экономической и социальной сферах жизни. Также в анализе прессы упоминаются новости о деятельности праворадикальных группировок внутри Швеции. И хотя в шведской прессе приводятся сведения об экономической политике Стокгольма, почти не затронутыми остались проблемы инфляции и дефицита топлива.
Итак, согласно вышеприведенному анализу шведской печати, к завершению боев в Сталинграде средства массовой информации уже не занимали однозначно прогерманские позиции, как это было в предыдущие два военных года.
Основное внимание шведских газет было направлено на борьбу СССР и Германии, однако, поскольку Швеция не стремилась к конфликту с Германией, новости не подавались и в однозначно просоветской форме.
Тем не менее сдвиг внешнеполитических интересов в сторону союзников уже стал ясно прослеживаться.
Швецией было интернировано некоторое количество военнослужащих Красной армии, оказавшихся на ее территории в 1941 году из Прибалтики. В 1944 году власти Швеции репатриировали в СССР более тысячи человек – военнопленные и гражданских лица.
В 1939 году шведское государство, вставшее на путь нейтралитета, стремилось сохранять хрупкое положение баланса между сражающимися государствами. А для обеспечения своей экономики необходимыми ресурсами, прежде всего нефтью и углем, Швеция старалась поддерживать взаимовыгодные торговые отношения, как с Великобританией, так и с Германией.
Зимой 1939–1940 годов, вызванный войной между СССР и Финляндией внешнеполитический кризис впервые поставил под вопрос нейтральное положение Швеции, однако, благодаря умелому руководству социал-демократов в парламенте и нахождению компромисса с Москвой, Швеция не вступила в этот вооруженный конфликт на стороне Финляндии.
Но оккупация вермахтом Дании и Норвегии сорвала планы по стремлению Швеции вести твердую, самостоятельную и нейтральную политику.
С апреля 1940 года, вследствие прекращения традиционных торговых связей с Европой и Америкой, начинает усиливаться зависимость шведской экономики от германского бензина, угля и кокса. И из-за этой зависимости Швеция фактически стала частью немецкой сферы влияния. И именно разрешение ресурсного вопроса будет главной задачей для шведского правительства в 1940–1941 годах.
Разгром вермахта под Москвой и одержанная победа в Сталинграде, когда Советский Союз неимоверными усилиями смог остановить немцев, а затем и сломать хребет германской военной машине, стали решающими событиями для дальнейшей судьбы Швеции. И именно тогда начинают появляться первые предпосылки к утере Германии политической инициативы в скандинавском регионе. А присоединение Соединенных Штатов к борьбе против нацистской Германии также усилило просоюзнические настроения в шведском обществе.
С разгромом вермахта под Сталинградом, с высадкой союзных сил в Северо-Западной Африке следует связывать окончательный перелом во внешнеполитическом курсе Стокгольма.
Все эти военные события оказали гораздо большее влияние на взгляды шведов, чем немецкая политика навязывания ресурсной зависимости.
Таким образом, Швеция делает шаги по пути к полной независимости, вдохновленная победами стран антигитлеровской коалиции.
В течение войны Швеция была организатором нескольких гуманитарных акций: в 1942 году – хлебопоставок в Грецию, население которой испытывало голод. Подобную помощь получили и Нидерланды. Фольке Бернадот, вице-президент шведского Красного Креста, в конце войны вел переговоры с нацистским лидером Г. Гиммлером об освобождении норвежских и датских участников Сопротивления из немецких концентрационных лагерей. Постепенно Гиммлер согласился на это. Освобожденные перевозились в Швецию на так называемых «белых автобусах».
В результате войны потери шведского ВМФ составили восемь кораблей и 92 убитых военнослужащих.
Всего за период с 1939 по 1945 год Швеция экспортировала 58 миллионов тонн железной руды, 60 тысяч тонн подшипников, 7 миллионов тонн целлюлозы, 13 миллионов куб. м пиломатериалов, 70 тысяч тонн машин и оборудования.
Крупнейшим потребителем шведских товаров в 1939–1944 годах, как и в Первую мировую войну, была Германия.
Бородин В. А.
