Кампания на Украине зимой 1943-1944 годов со всей очевидностью показывает преимущества владения стратегической инициативой. Перехватив инициативу, Красная Армия, последовательно наносила удары на разных участках фронта, меняя их направления, расшатывала и обваливала немецкую оборону, не давая врагу закрепиться.
Корсунь-Шевченковская операция не была исключением, а стала достаточно ярким примером реализации этой стратегии на практике. После успешно проведенной в январе 1944 года войсками 2-го Украинского фронта И. С. Конева Кировоградской операции, завершившейся освобождением узла дорог и города Кировограда, к этому району оказалось приковано внимание германского командования. На подступы к Кировограду была выдвинута элитная дивизия «Великая Германия», в помощь ей были направлены и другие части. Продолжение наступления 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова на этом направлении привело бы к большим потерям. Однако подготовка к танковому удару от Кировограда на запад только имитировалась, в том числе в радиоэфире. Вместо этого танки армии Ротмистрова были скрытно переброшены на другое направление. У советского командования были совсем другие планы.
В надежде на перелом хода событий на Правобережной Украине в свою пользу германское командование сохраняло за собой примыкающие к Днепру позиции в районе Черкасс. Здесь оборонялись соединения 42-го и 11-го армейских корпусов, самым сильным соединением из которых была дивизия СС «Викинг». Этой группировке на стыке немецких 1-й танковой и 8-й армий, фланги которой охватывались советскими войсками, не давали приказа на отход. Гипотетически позиции в районе Черкасс могли быть использованы как для удара вдоль Днепра в тыл 1-му Украинскому фронту в районе Киева, так и на юг – в тыл 2-му Украинскому фронту. Но возможность для такого масштабного контрнаступления немцам так и не представилась.
Напротив, советское командование в январе 1944 года наметило в качестве цели следующей операции легкомысленно открытые фланги 42-го и 11-го корпусов. Следует подчеркнуть (обычно на этом не заостряется внимание), что решение на наступление смежными флангами двух фронтов принималось советским командованием в условиях напряженных боев с немецкими танками на смежных участках. Войска 1-го Украинского фронта Н. Ф. Ватутина отражали контрудары противника и даже вынуждены были отходить на отдельных направлениях. Однако эти бои означали, что противник ввел в бой свои танковые дивизии и операция на окружение может быть осуществлена без угрозы контрударов в первые дни ее осуществления.
Один из парадоксов планирования Корсунь-Шевченковской операции заключался в том, что помимо окружения противника планировалось деблокирование собственных окруженных частей. В полосе 40-й армии 1-го Украинского фронта в тот момент находились окруженные 136-я стрелковая дивизия, полк 167-й стрелковой дивизии и 6-я мотострелковая бригада. Они вырвались вперед в предыдущих боях и оказались окружены противником. Наши части заняли круговую оборону и ждали помощи. Снабжение самым необходимым осуществлялось самолетами, окруженцы активно вели разведпоиски. Теперь 40-я и 27-я армии должны была прийти на выручку своим товарищам. Эшелоном развития успеха для замыкания будущего «котла» стала свежесформированная 6-я танковая армия А. Г. Кравченко. Армия тогда насчитывала 245 танков и САУ.
На 2-м Украинском фронте прорыв осуществлялся смежными флангами 4-й гвардейской армии и 53-й армии с вводом в прорыв 5-й гвардейской танковой армии. На 24 января 5-я гвардейская танковая армия насчитывала 219 танков и 18 САУ (173 Т-34, 10 Т-70, 36 «Валентайнов»). Еще одним козырем стал для 2-го Украинского фронта 5-й гвардейский кавалерийский корпус. После 730-километрового марша с 4-го Украинского фронта корпус был сосредоточен для участия в новом наступлении. Интересной особенностью инженерной подготовки стало ограждение неразминированных участков. Все мины на только что освобожденных территориях снять не успевали, и некоторые опасные дороги и поля просто огородили заборами.
По плану операции войска 1-го Украинского фронта должны были пройти 50 км, а 2-го Украинского фронта – 75 км. Поэтому 2-й Украинский фронт начинал наступление на день раньше. 24 января войска ударной группировки И. С. Конева перешли в наступление передовыми батальонами, вскрывающими истинный передний край противника, а утром 25 января поднялмсь в атаку главные силы 53-й и 4-й гвардейских армий. В тот же день в прорыв были введены силы 5-я гвардейской танковой армии.
1-й Украинский фронт перешел в наступление 26 января. Окруженцы 136-й стрелковой дивизии услышали гул приближающейся канонады. В 13.15 28 января в расположение 136-й стрелковой дивизии вышли советские танки. В журнале боевых действий дивизии появилась фраза: «Противник бежит, бросая вооружение и технику. Артиллерия дивизии ведет огонь по отходящим обозам…». Уже 28 января в районе Звенигородки соединились 20-й танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии с 5-м гвардейским корпусом 6-й танковой армии. Кольцо окружения за спиной двух немецких корпусов замкнулось. В окружение попали почти 60 тысяч человек из состава двух немецких армейских корпусов. Внутренний фронт окружения был образован в том числе 5-м гвардейским кавкорпусом. Окруженные были вскоре объединены под управлением штаба 11-го армейского корпуса генерала Штеммермана и зафиксированы в документах как «группа Штеммермана».
По сути, располагавшая крупными танковыми силами ГА «Юг» пропустила удар и оказалась перед необходимостью принятия срочных мер. Прецедент Сталинграда крайне негативно повлиял на психологическое состояние вермахта. Если ранее угроза окружения не воспринималась как катастрофа, то после Сталинграда это становилось поводом для отхода. Поэтому окруженную «группу Штеммермана» стремились деблокировать любой ценой, собирая крупные танковые силы, организуя снабжение окруженных с воздуха.
Деблокирующий удар нанесли два немецких танковых корпуса – Брейта и Форманна. Они были усилены тяжелым танковым полком Бёке из 80 «Тигров» и «Пантер». Бои шли в исключительно трудных условиях. Маневр обеих сторон сдерживала оттепель. Если зимы 1941-42 и 1942-43 годов были суровыми, то зима 1943-44 годов была на удивление мягкой и теплой. Дороги раскисли, и лишь танки с большим трудом передвигались в месиве грязи. Для парирования контрудара командование 1-го УФ подтягивает 2-ю танковую армию Богданова.
Тем временем, согласно военным традициям, окруженным предлагается сдаться. Переданный через парламентеров ультиматум был отклонен. Одновременно все активнее работал комитет «Свободная Германия», и немецкие командиры получили письма с предложением сдаться от плененного в Сталинграде генерала фон Зейдлица. Для одного из командиров дивизий в «котле» он являлся командиром в 1940 году, что придавало особый вес словам пленного генерала.
Грянувшие в середине февраля морозы сковали землю и заставили активизироваться корпус Брейта. Он предпринял еще одну попытку пробиться к окруженным. Немецкие «Тигры» и «Пантеры» двинулись от деревни Лисянка к Шендеровке. Развернулись танковые бои. Танковые армии Кравченко и Богданова оборонялись, контратаковали и снова оборонялись. Оставалось все меньше «Тигров» и «Пантер».
Одновременно окруженные немецкие дивизии начали сами пробиваться изнутри «котла». Отчаянным рывком им удалось пройти несколько километров и захватить деревню Шендеровка. 12 февраля И. В. Сталин раздраженно телеграфировал Г. К. Жукову: «Прорыв корсуньской группировки противника… в направлении Шендеровки произошел потому, что слабая по своему составу 27-я армия не была своевременно усилена». Затем задача ликвидации окруженного противника была возложена на И. С. Конева, ему в подчинение передается 27-я армия.
16 февраля группа Штеммермана получила от командующего ГА «Юг» Э. фон Манштейна приказ «своими силами решительно прорываться на рубеж деревни Журжинцы, высота 239, и там соединиться с 3-м танковым корпусом». Высота 239 была ключевой позицией на пути из окружения. Здесь река Гнилой Тикич изгибалась, и при прорыве через высоту 239 ее не нужно было форсировать. Напротив, дорога в обход высоты приводила на берег Гнилого Тикича. Командиры окруженных дивизий сочли, что высота 239 удерживается корпусом Брейта, и им нужно дойти только до нее. Вечером 16 февраля началось уничтожение неисправной и оставшейся без горючего техники.
Под покровом темноты в ночь на 17 февраля начался прорыв. Под удар попала советская 180-я стрелковая дивизия под командованием Героя Советского Союза генерал-майора Меркулова. Поддерживающие прорыв самоходки немцев подрывались, на месте прорыва осталось почти 600 трупов, но натиск массы отчаянно рвущихся из кольца сдержать все же не удалось. 180-я стрелковая дивизия взяла в плен 1720 человек, было захвачено 500 автомашин и 1000 повозок с грузом. Для понимания масштабов: численность 180-й стрелковой дивизии к концу операции составляла менее 5 тыс. человек.
Однако у высоты 239 везение пробивающихся из «котла» кончилось. Высота оказалась занята советскими частями и превращена в неприступный опорный пункт. Оставалось только идти в обход. Почти 20 тысяч человек оказались на берегу Гнилого Тикича. Берега этой речки стали могилой для многих немцев из окруженных дивизий. Немцы бросались в ледяную воду, пытаясь преодолеть речку вплавь, многие утонули. Вскоре с севера к Гнилому Тикичу подошли советские танки. Их выстрелы стали пробивать бреши в рядах столпившихся на берегах реки немцев. Отход превратился в беспорядочное бегство. Тем, кто смог преодолеть Гнилой Тикич, удалось дойти до Лисянки, где стояли передовые части корпуса Брейта. Из «котла» удалось вырваться примерно половине солдат и офицеров из состава окруженных частей. Вся техника и тяжелое оружие были брошены. Солдаты выходили в лучшем случае с винтовками и пулеметами. Был убит командир окруженной группировки генерал Штеммерман. Советскими войсками было взято в плен около 18 тысяч человек.
С 1 по 17 февраля участвовавшие в операции войска 1-го Украинского фронта потеряли около 2,5 тыс. человек убитыми, 2,1 тыс. пропавшими без вести, а всего – более 12 тыс. человек.
В целом же деблокирование группы Штеммермана стало для танковых войск группы армий «Юг» затратным предприятием с сомнительными успехами и тяжелыми последствиями. Наступление крупными силами танков в условиях оттепели привело к массовому выходу из строя бронетехники, которая на следующем этапе боев (Проскуровско-Черновицкая и Уманско-Ботошанская операции) стала трофеями Красной Армии.
histrf.ru
