Вооружённый конфликт на КВЖД начался в июле 1929 года и стал крупнейшим с участием СССР со времен окончания Гражданской войны в России и Советско-польской войны. Одновременно он же стал прологом к целой серии подобных конфликтов, периодически вспыхивавших на дальневосточных границах Советского Союза в последующее десятилетие. На их фоне события второй половины 1929 года померкли и отошли в тень. Но нельзя не признать, что для СССР конфликт на КВЖД стал первой серьезной проверкой статуса страны на международной арене. И эту проверку она выдержала с честью, доказав, как способность к дипломатической игре, так и готовность с оружием в руках отстаивать советские интересы.
Конфликт вокруг КВЖД был неизбежен, поскольку едва-едва оправившийся от многолетней гражданской войны Китай предпринимал колоссальные усилия для восстановления своего суверенитета и сохранения территориальной целостности. Проходившая по китайской территории железная дорога, построенная по инициативе России в конце XIX – начале ХХ века, хотя и была формально совместным коммерческим предприятием двух стран, рассматривалась Китаем в лице предводителя Гоминьдана маршала Чан Кайши как несомненная угроза — если не в настоящее время, то в будущем.
Сыграло свою роль и обострение отношений между гоминьдановским правительством и Советским Союзом после того, как китайские коммунисты, которых безусловно поддерживала Москва, превратились в противников Чан Кайши. В такой ситуации любой объект, на котором присутствовали советские граждане, а тем более официальные советские представители, рассматривался правительством в Нанкине, ставшем столицей чанкайшистов, как источник вражеской пропаганды и инструмент советского влияния.
Впрочем, подобное отношение правительство Чан Кайши демонстрировало не только к советским объектам. 27 апреля 1929 года оно направило иностранным державам особую ноту, в которой потребовало отмены права экстерриториальности. Но откровеннее всего недовольство китайской власти чувствовали на себе именно советские специалисты и сотрудники КВЖД, а также работники советских дипломатических миссий. Это давление росло постепенно, но неуклонно. Первые инциденты, вызвавшие несколько грозных дипломатических нот из Москвы, были зафиксированы в 1925 году. За ними последовал всплеск подобных ЧП в 1927 году. К примеру, китайские солдаты и полицейские захватили и разгромили советское полпредство в Пекине. А после того, как в 1928 году Чан Кайши и его правительство в Нанкине получили международное признание, в том числе и со стороны СССР, и начали процесс интеграции Маньчжурии в состав Китая, события вокруг КВЖД начали развиваться стремительно.
Возможно, ситуация вокруг Китайско-Восточной железной дороги не стала бы столь катастрофической, не осядь в Маньчжурии эмигранты из России. Это были бывшие русские подданные, воевавшие на стороне белой армии и отказавшиеся жить при новой власти. Таких, по разным оценкам, к середине 1920-х годов насчитывалось около 200 тысяч человек, не считая тех русских, кто работал на КВЖД еще с дореволюционных времен. Существенная часть белой эмиграции в Маньчжурии, центром которой стал город Харбин, готова была продолжать вооруженную борьбу с советской властью, и поэтому уступки и соглашения, на которые шли китайские власти в отношении КВЖД, воспринимала в штыки.
Китайские власти хорошо понимали, что могут усиливать давление на персонал КВЖД и опосредованно на советское правительство за счет белоэмигрантских боевых групп. При этом китайские власти совершенно справедливо утверждали, что эти люди не являются китайскими гражданами, впрочем, как и никакими другими (такой правовой статус русские эмигранты в Китае получили после 1920 года, когда эта страна отказалась признавать экстерриториальные права граждан Российской империи), а, следовательно, никакие китайские власти не могут нести ответственность за действия таких персон.
В то же самое время многие бывшие русские офицеры и солдаты, оказавшиеся в эмиграции в Маньчжурии, в силу тяжелого материального положения начали вступать в национальные вооруженные подразделения, в частности, в армию маньчжурского губернатора Чжан Сюэляна. Там же служило и немалое число бывших сотрудников КВЖД, в 1925 году оставшихся без средств к существованию после китайского запрета принимать на работу людей без советского или китайского гражданства.
Все эти социальные группы откровенно поддерживали стремление Чан Кайши вытеснить Советский Союз с КВЖД и вообще из Маньчжурии, не очень задумываясь над тем, что в конечном счете успех этой затеи приведет к тому, что из Китая начнут вытеснять вообще всех иностранцев. А по оценкам западных дипломатов, именно так и должны были развиваться события. Но эскалация конфликта вокруг КВЖД завершилась совсем не так, как это планировали в Нанкине. В итоге судьба Китая пошла по совершенно другому пути.
С декабря 1928 года действия китайского правительства по отношению к КВЖД приобрели откровенно агрессивный характер. 22 декабря была захвачена и обращена в китайскую собственность телефонная станция дороги в Харбине, 29 декабря на здании управления появился флаг Гоминьдана вместо флага КВЖД, а после Нового года китайская сторона стала требовать согласования всех решений управляющего дорогой с назначенными Нанкином советниками.
После этого инциденты на дороге и вокруг нее стали регулярными. Большинство из них сопровождались арестами советских граждан: к маю 1929 года их число перевалило за 2000 человек. 31 мая Москва потребовала освободить всех арестованных и вернуть захваченное имущество, а в ответ китайские дипломаты начали покидать Советский Союз. В начале июля Нанкин перешел к открытой агрессии, начав захватывать имущество КВЖД и повально заменять советских сотрудников на китайцев или белоэмигрантов под предлогом участия граждан СССР в антигосударственной коммунистической пропаганде.
17 июля Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Китаем, возложив ответственность за это на китайские власти. А через три дня ответный шаг предпринял Нанкин. К этому времени в Маньчжурии местные власти уже вовсю вооружали белоэмигрантов китайским и японским оружием, а к КВЖД начали подтягиваться китайские войска. Ситуация достигла апогея. И замерла: обе стороны копили силы и ждали, кто нанесет удар первым.
6 августа 1929 года Реввоенсовет СССР выпустил приказ о создании Особой Дальневосточной армии (ОДВА) под командованием командарма Василия Блюхера. Именно ОДВА была отведена роль основной военной силы Советского Союза, с помощью которой Москва намеревалась решить конфликтную ситуацию вокруг КВЖД: надежд на мирные переговоры уже не осталось. В состав армии вошли два стрелковых корпуса, две стрелковые дивизии, танковые и авиационные подразделения, Дальневосточная военная флотилия и пограничные войска. Общая численность армии едва достигала 18 тысяч человек.
Противостоявшая им Мукденская армия, а также вооруженные подразделения белоэмигрантов были гораздо более многочисленными. Численность китайских войск, по данным советской разведки на 8 августа, составляла около 300 тысяч человек, которых поддерживали около 70 тысяч вооруженных белых эмигрантов. Правда, все эти силы были сосредоточены в шести районах, из которых только два располагались непосредственно у советско-китайской границы, а четыре других — на линии КВЖД.
При таком неравенстве сил, которое лишь отчасти уравновешивалось лучшей подготовкой и вооружением Красной Армии, единственным вариантом одержать верх в прямом боестолкновении был превентивный удар. Но решиться на него Советский Союз смог только после 3 октября 1929 года, когда были восстановлены дипломатические отношения между Москвой и Лондоном. Этот шаг на фоне эскалации конфликта на КВЖД достаточно очевидно свидетельствовал, что ведущие мировые державы готовы сохранять нейтралитет, а то и поддержать Советский Союз, поскольку понимали, что в противном случае им тоже придется поступиться своими интересами в Китае.
12 октября части Отдельной Дальневосточной армии начали Сунгарийскую наступательную операцию, 30 октября — Фугдинскую, а 17 ноября — Маньчжуро-Чжалайнорскую. В результате этого удара была окружена и разгромлена наиболее крупная и опасная группировка китайских войск на северо-западном участке КВЖД, непосредственно примыкающем к территории СССР. Разгром был сокрушительным: части ОДВА потеряли всего 123 человека убитыми и около 600 ранеными, китайские — свыше 1500 погибшими.
Такое соотношение потерь касалось и всего вооруженного конфликта на КВЖД: советские войска потеряли 281 человека погибшими и 729 ранеными, Мукденская армия и белоэмигрантские отряды — около 2000 погибшими, около 1000 ранеными и свыше 8500 пленными. Такой исход категорически отличался от планов развития конфликта, которые прорабатывались в Нанкине. Уже 19 ноября китайская сторона начала настаивать на мирных переговорах.
Они прошли 13 декабря в Хабаровске и завершились девять дней спустя подписанием Хабаровского протокола. По нему Советский Союз восстанавливал все свои права в отношении КВЖД, а Китай освобождал всех задержанных советских граждан и обязался ликвидировать все вооруженные белоэмигрантские отряды в Маньчжурии. КВЖД оставалась совместным советским предприятием еще пять лет, пока в 1935 году СССР не продал ее. К тому времени экономически она стала совершенно нерентабельной, а новый рост провокаций обещал очередной приграничный конфликт, чего Советский Союз пытался избежать.
