Нестор Махно был одной из ярких личностей революционной эпохи. Мечтатель, хотевший создать общество без государства, оказался в стане проигравших и вошёл в историю как отрицательный персонаж. После исчезновения власти, против которой он воевал, интерес к личности анархиста проявился с новой силой. Как правило, оценки деятельности Махно напрямую зависят от той политической позиции, которую занимает исследователь, что не способствует поискам истины. Попробуем обойтись без оценок и приведём только факты из биографии героя/антигероя революции.
Нестор Махно, родившийся в октябре 1888 года в Гуляйполе, был пятым, последним сыном в крестьянской семье Ивана и Евдокии Михненко. Ивана односельчане прозывали Махно, и именно это прозвище стало фамилией для его детей. Отец вскоре умер, и сыновей воспитывала одна мать. Благодаря её настойчивости Нестор окончил начальную школу, но так как средств для дальнейшего обучения семья не имела, на этом образование и закончилось. В 13 лет Нестор устроился подручным в красильную мастерскую и через два года уже считался помощником мастера. Затем он пошёл работать чернорабочим на завод Кернера, где позднее стал литейщиком.
В революционных событиях 1905 года Махно увидел шанс на изменение жизни к лучшему. В следующем году молодой парень примкнул к группе гуляйпольских анархистов-коммунистов «Союз бедных хлеборобов», которые активно занимались «экспроприацией» у местных «мироедов». По словам участника этой организации Назара Зуйченко,
– … в Екатеринославе мы взяли тысячёнок десять, в Александровске — пяток, а Александр Семенюта в Ногайске побывал и в Мелитополь заглянул, оттуда тоже тысячёнок двадцать привёз. Командировали мы парня в Вену за оружием и литературой, связались с анархистами Москвы и Петрограда — всем можно помочь, когда деньги имеешь!
Махно участвовал в распространении листовок и в нескольких небольших налётах. Пригодилась и его квалификация литейщика: на своём рабочем месте Нестор отливал бомбы для организации. Два раза его арестовывали, но оба раза Махно выходил на свободу. Летом 1908 года благодаря внедрённому провокатору «Союз бедных хлеборобов» был разгромлен, а почти все его участники были арестованы и отданы под суд. В их числе оказался и Нестор Махно — его обвиняли в убийстве полицейского урядника. Пять человек в 1910 году были приговорены к смертной казни, а остальные получили по шесть лет заключения. Махно оказался в группе смертников, но так как на момент вынесения приговора ему ещё не исполнился 21 год, то для него как для несовершеннолетнего казнь была заменена бессрочной каторгой.
После суда Махно отправился в Бутырскую тюрьму, которая заменила ему университет. Он оказался в одной камере с известным анархистом Петром Аршиновым, который стал наставником для молодого заключённого. Аршинов и сформировал окончательно анархистские взгляды Нестора. Как и Махно, он был сторонником анархо-коммунизма, постулаты которого впервые высказали Карло Кафиеро и Эррико Малатеста, а окончательно оформил Пётр Кропоткин. Кроме отказа от социальной иерархии, частной собственности и товарно-денежных отношений, Кропоткин выступал за полную ликвидацию наёмного труда и наличие коллективной (негосударственной) собственности. По его мнению, всё будет строиться на самоуправлении людей и взаимопомощи между ними.
Бессрочное заключение закончилось для Махно, как и для Аршинова, в марте 1917 года, когда Февральская революция распахнула двери тюрем для всех политических заключённых. Через три недели после освобождения Махно уже находился в Гуляйполе, где вернулся работать на завод Кернера и занялся революционной деятельностью, привлекая к ней своих бывших товарищей по анархистской организации.
Украинские губернии в то время являлись ареной политической борьбы между Временным правительством и Украинской Центральной Радой. Первое обещало провести в жизнь широкую программу демократических свобод, но не слишком стремилось воплощать их в жизнь, ограничившись амнистией заключённых, демократизацией армии и расширением местного самоуправления, а остальное отложив до созыва Учредительного собрания. Вторая стремилась установить национально-территориальную украинскую автономию и всячески поддерживала национальное развитие. И в том, и в другом случае социальные вопросы, в решении которых было заинтересовано подавляющее большинство населения, оказались для политиков второстепенными. Соответственно, деятели, считавшие их первоочередными, становились популярными в народе.
Махно довольно быстро завоевал авторитет окружающих. Он возглавил сначала союз гуляйпольских крестьян, в августе 1917 года – Совет крестьянских депутатов Гуляйполя, а осенью фактически стал руководителем всей округи. Кроме того, он являлся главой профсоюза рабочих-металлистов, председателем районного земельного комитета и районным комиссаром милиции. На этих постах Махно проявил себя борцом за дело угнетённого класса. Ему удалось заставить владельцев предприятий поднять зарплату рабочим на 45–65%. Когда на собрании перед хозяевами фабрик поставили вопрос об увеличении зарплаты, те наотрез отказались.
– Не хотите удовлетворить наши законные требования? И не надо! Заседание объявляю закрытым. А для вас, господа, телеграфных столбов хватит. – заявил Махно.
Впрочем, в своих воспоминаниях, Махно рисует несколько иную картину: по его словам, поднять зарплату удалось путём переговоров и компромисса. Пытался Махно устроить и передел помещичьей земли, пользуясь отсутствием центральной власти в неспокойное революционное время. Как председатель Совета крестьянских депутатов он добился конфискации части земли помещиков в собственность крестьян. Было создано несколько сельских коммун, а также одна промышленная – механическая мастерская.
Во время корниловского мятежа в Гуляйполе анархисты для защиты завоеваний революции начали формировать отряд Чёрной гвардии — своеобразный аналог большевистской Красной гвардии. Поскольку оружия у черногвардейцев почти не имелось, часть анархистов под руководством прибывшей в Гуляйполе Маруси Никифоровой совершила рейд в соседний Орехов, где располагалась воинская часть. По словам Белаша, в Орехове находились преображенцы, но в действительности это был 48-й запасной полк. Анархисты без сопротивления захватили цейхгауз с оружием. Нескольких офицеров Никифорова расстреляла лично. Захваченное оружие анархисты поделили между собой.
В октябре 1917 года большевики свергли Временное правительство и провозгласили Российскую Советскую республику. Они пытались распространить свою власть и на украинские губернии, что в декабре того же года привело к вооружённому конфликту с Центральной Радой. Махно, как и другие анархисты, поддержал советскую власть, считая Раду, чрезмерно буржуазной, бюрократической и националистической. Когда в Украину вторглись части Красной гвардии под командованием Владимира Антонова-Овсеенко, Махно официально подчинился ему и совместно с отрядом Никифоровой помог установить советскую власть в Александровске. В этой операции отряд гуляйпольской Чёрной гвардии возглавлял его брат Савва Махно. Сам Нестор фактически стал комиссаром отряда и занялся установлением политических связей между городом и селом. Вместе с анархистами Марусей Никифоровой и Яшей Портовым он вошёл в состав Александровского революционного комитета (ревкома).
Махно избрали председателем Военно-революционной комиссии, которой было поручено «разгрузить тюрьму», где находилось более 200 контрреволюционеров. Основу комиссии составляли петроградские большевики, прибывшие для
«помощи украинским рабочим и крестьянам в борьбе против контрреволюции Центральной Рады».
Питерцы предлагали, не затягивая время, рассмотреть протоколы обвинений и вынести резолюцию. Махно настоял на том, чтобы ещё раз допросить каждого арестованного, и сумел добиться своего, несмотря на недовольство многих большевиков, в том числе командира александровской Красной гвардии Богданова. В результате часть арестованных была освобождена, и лишь небольшое их число было расстреляно.
Постепенно отношения между большевиками и анархистами накалялись. Некоторое время коммунисты были вынуждены идти на уступки и искать компромиссные решения: наличие внушительной анархистской группировки в округе не позволяло решить возникающие разногласия силовым путём.
7–9 января махновцы помогли остановить прорыв через Александровск на Дон нескольких эшелонов с казаками, которые возвращались с фронта. В воспоминаниях Махно эти события предстают масштабным боем со столкновением и крушением двух казачьих эшелонов. В действительности же, разобрав железнодорожное полотно и показав огнём 15 пулемётов, что дальнейший путь перекрыт, командир 1-го Петроградского отряда Поляков вынудил казаков отправить парламентёров. После переговоров он пропустил разоружённых казаков в направлении Харькова.
26 января 1918 года красногвардейские войска под командованием М. Муравьёва заняли Киев. Казалось, что до окончательного триумфа советской власти в Украине осталось совсем немного. Но уже через несколько недель её победная поступь была остановлена. Причиной стали мирные переговоры в Брест-Литовске, по итогам которых большевики были вынуждены оставить Украину, признав её независимость. Для контроля над отступлением большевиков в Украину вошли австро-венгерские и немецкие войска. Кроме того, их присутствие было гарантом не только ликвидации советской власти, но и поставок продовольствия в Германию и Австро-Венгрию, обещанных Центральной Радой на брестских переговорах.
Присутствие в Украине немцев и австрийцев поначалу немало помогло Центральной Раде, так как красногвардейцы не спешили выполнять условия договора и пытались оказывать сопротивление. Анархисты не поддерживали политику большевиков на международной арене, но после вторжения немецких войск присоединились к Красной гвардии. Махно объявил призыв добровольцев по Гуляйпольской округе, и к марту 1918 года его отряд насчитывал семь пехотных рот по 200–220 человек каждая (одна из рот состояла полностью из евреев), а также имел кавалерийское подразделение в пару сотен сабель и госпитальную часть. Оружие и боеприпасы предоставили большевики. Махновцы получили «шесть орудий (из них четыре – французской системы, две русские гаубицы), три тысячи винтовок, к ним два вагона патронов и девять вагонов снарядов к орудиям».
Возглавил отряд, который В. Антонов-Овсеенко обозначал как полк, а Махно именовал батальоном, бывший офицер императорской армии Апполон Волох. Нестор Махно стал комиссаром и по совместительству начальником штаба.
Несмотря на многочисленность и снабжение, отряд Махно не был готов к серьёзным столкновениям с регулярными частями немцев и австрийцев.
– «Чёрная гвардия» была неспособна на какое-либо сопротивление, ибо, начиная от самого командира, Махно, и кончая гвардейцем, никто не знал толком, как надо обращаться с винтовкой. Вид-то у них, черногвардейцев, был страшен и суров: пулемётные ленты с патронами на плечах, за поясом торчало по два револьвера, были навешены ручные гранаты, из голенища выглядывали чеченские кинжалы. Но толку было мало. Никто не обучен. – вспоминал Белаш.
Полк Махно готовился к отправке в район станции Чаплино, чтобы совместно с 2-й революционной армией прикрыть Екатеринославское направление. Накануне выступления на фронт Махно был вызван в штаб командующего красными частями Павла Егорова. Пока Махно искал штаб, который перемещался в сторону Донбасса, полк на фронт не спешил. Когда к Гуляйполю приблизились наступающие немцы и войска Центральной Рады, А. Волох совместно с другими офицерами заявил о переходе на украинскую сторону. При помощи еврейской сотни им удалось установить свою власть в Гуляйполе.
Махно в воспоминаниях пишет, что сам в это время находился на станции Цареконстантиновка (современная Камыш-Заря), где встретился с Белинкевичем, который также разыскивал штаб Егорова, и отрядом Маруси Никифоровой. Тут он узнал о перевороте в Гуляйполе. Махно попытался привлечь находящиеся на станции силы для подавления мятежа, но Белинкевич не проявил энтузиазма. Никифорова, напротив, попыталась помочь Махно, но считала, что одного её отряда недостаточно. Она связалась с бронепоездом матроса Полупанова, направленным в Мариуполь для подавления восстания голодных фронтовиков. Однако тот заявил, что помочь не сможет, и посоветовал Никифоровой как можно быстрее двигаться на восток, пока немцы не перерезали железнодорожное сообщение. Маруся проигнорировала это пожелание, благо в Цареконстантиновку прибыли с эшелонами красногвардейские отряды Степанова и Петренко. Степанов, сославшись на большое количество беженцев, которые прибились к нему, отказался участвовать в походе на Гуляйполе, но Петренко согласился.
Пока шла подготовка к выступлению, Махно узнал от односельчанина, что в Гуляйполе вступил немецкий отряд. Для борьбы с немцами сил было уже недостаточно, и от наступления пришлось отказаться. В родное Гуляйполе он вернётся только через несколько месяцев.
Весной 1918 года Нестор Махно покинул украинские земли и провёл несколько месяцев в России, где участвовал в съездах анархистов и копил силы для дальнейшей борьбы. По его словам, в Москве он даже встречался с Владимиром Лениным и просветил вождя пролетариата касательно событий в Украине, но подтвердить либо опровергнуть эту информацию невозможно. Зато поддержкой большевиков Махно точно заручился и после этого отправился на родину, собираясь взять реванш за весенние неудачи.
В июле 1918 года Махно вместе с анархистом Алексеем Чубенко перешёл границу и направился в Гуляйполе. В то время Украина была относительно стабильным островком в революционном мире. Украинская Центральная Рада, не сумев выполнить свою часть Брестского договора, покинула политическую арену. 29 апреля 1918 года власть в Украине захватил генерал Павел Скоропадский и установил в стране монархическую форму власти – гетманат. Опирался он на консервативные круги, прежде всего на крупных землевладельцев. Повсеместно земля стала возвращаться бывшим хозяевам, которые требовали компенсации за «временное пользование».
Естественно, это привело к недовольству крестьян, часто перераставшему в вооружённые выступления. Для их подавления использовались части немногочисленной Державной варты (Государственной стражи) или немецкие и австрийские солдаты. Немцы поддержали режим Скоропадского, так как гетман сумел в определённой степени наладить поставки продовольствия в Германию и Австро-Венгрию. Отметим, что, в отличие от Центральной Рады, Скоропадский стремился создать боеспособную армию, но столкнулся с противодействием со стороны немецких властей, которые прекрасно понимали, что в таком случае гетман не будет заинтересован в германской помощи. Гетманские войска представляли собой своеобразный костяк, который в будущем должен был стать основой многочисленной армии.
В Гуляйпольском районе, как и по всей Украине, крестьянство было недовольно политикой гетмана. До вооружённых выступлений дело ещё не доходило: действовавшая в начале года анархическая организация была разгромлена, а большевистское влияние на селе оставалось слабым. Махно пришлось создавать организацию заново. Её основой послужили бывшие соратники по анархическому движению, в одиночку укрывавшиеся от нынешней власти.
Первые действия махновцев сводились к обычным экспроприациям, мало чем отличавшимся от криминала. Их участник Виктор Белаш, позднее возглавивший штаб Нестора Махно, вспоминал:
«…мы достали деньги, купили пулемёт, налетели на имение бывшего пристава и взяли четвёрку серых и два гнедых породистых рысака, две тачанки. Нас тогда было восемь человек, один пулемёт с тремя лентами, браунинг и восемь винтовок. Ночью выехали из Гуляйполя, а под утро, проскакав 50 вёрст, налетели на Жеребецкий банк, где взяли 38 тысяч рублей. Нам повезло!».
Нападали махновцы на помещичьи экономии, отделения банков, представителей власти и немецких офицеров. Виктор Белаш приводит обобщающее описание тактики махновцев. По его словам, «бой всегда носил скоротечный характер, сближение с противником отмечалось стремительностью и непрерывностью движения, полное отсутствие перебежек и самоокапывания, обеспечение боя соответствующим огнём быстро маневрирующих пулемётов на тачанках и выезжающей на прямую наводку артиллерии. Начавшись всегда неожиданно для противника, нападением со всех сторон, бой быстро переходит в стадию рукопашной схватки и заканчивается либо поголовным уничтожением противника, либо взятием его в плен.
Главным принципом, на котором основывалась наша боевая деятельность, являлась внезапность. Суворовское положение «удивить и победить» в наших отрядах оправдывалось и применялось. Внезапность действий являлась залогом успеха и минимальных потерь».
Главным козырем махновцев стали пулемётные тачанки. Пулемётные повозки, преимущественно двуколки, использовались ещё ранее, но служили исключительно для транспортировки оружия. Махновцы же превратили их в мощное огневое средство. Тачанка представляла собой рессорную повозку, которая была распространённым видом сельского транспорта в украинских степях. В неё запрягали двух-четырёх коней, что позволяло передвигаться с большой скоростью даже на пересечённой местности. На тачанке устанавливали станковый или ручной пулемёт. Экипаж состоял из трёх человек: двух пулемётчиков и ездового. В бою они стремились занять позицию на флангах наступающего противника, чтобы перекрёстным огнём нанести наибольшие потери. Иногда противника притворным отступлением заманивали на пулемётный огонь тачанок, стоявших на заранее подготовленной позиции. В наступлении тачанки, используя превосходство в скорости, пытались обойти противника и атаковать с тыла. Число тачанок у махновцев постоянно росло, что позволило в дальнейшем создавать из них целые конно-пулемётные полки, ставшие элитой армии Махно.
Часто в советской исторической художественной литературе можно встретить описание «махновской свадьбы», когда анархисты, имитируя сельскую свадьбу, либо наступали на врага, либо прорывались из окружения. Данный тактический приём действительно использовался, но насколько он был распространён, сказать сложно: не могли же противники всё время попадаться на эту хитрость. Виктор Белаш так описывает уловку:
«Ну, например, удачно разыгрывалась такая картина. Засыпанная снегом деревня занята сильным отрядом противника. Дороги на околице перекрыты постами, секретами. В село ни зайти, ни выйти. И вдруг в середине дня едет свадебный поезд. На первых санях мальчик с иконой, жених и невеста. Дальше дружки, с перевязанными через плечо полотенцами, сватовья, гости. Гармошки, бубен, нарядное платье, радостные лица. Песни с гиканием и присвистом – свадьба. Пост не останавливает, а если возникает заминка, его без звука прихватывают с собой. Кавалькада приближается к штабу противника. Ребята на ходу соскакивают с саней и врываются в штаб. По сигналу к селу подходят главные силы отряда. Лишённый управления и руководства, отряд противника редко оказывал сопротивление. Невестой обычно наряжался Махно. О нас ходили всевозможные легенды и слухи, и было такое множество всевозможных трюков, что трудно было отличить быль от придуманного. Но всё это создавало нам популярность и авторитет борцов за народное дело и обеспечивало всяческую поддержку населения».
Махно пытался вновь укрепиться в самом Гуляйполе, но сумел продержаться там всего несколько дней и под давлением австрийцев был вынужден отступить. Повстанцы направились к Дибровке, однако в ближайшем лесу их окружили австрийцы и солдаты Державной варты. Щусь был готов сражаться до последнего и погибнуть с честью в бою, но Махно предложил идти на прорыв и повёл повстанцев в атаку. Именно после этого удачного боя 10 октября, когда махновцы, пусть и с потерями, но вырвались из окружения, он заслужил почтительное обращение «батько» и непререкаемый авторитет.
Однако, смелость и решительность не всегда сопутствовали военному таланту. 8 ноября 1918 года австрийцы окружили отряд Махно у села Темировка. Кровопролитный бой разгорелся в самом селе. Австрийцы дорвались до махновского штаба. Щусь был ранен, а Махно, считая ситуацию катастрофической, принял решение застрелиться. Неожиданное спасение пришло от экипажа одной тачанки, которая развернулась у двора штабной хаты и пулемётным огнём отбросила австрийцев. В суматохе Махно вместе со штабом сумел вырваться из Темировки. Всего же из 350 человек спастись смогли всего 180.
В смерти товарищей махновцы обвинили непосредственно батьку, но тот довольно быстро сумел вернуть доверие соратников, организовав несколько удачных нападений на станции и поезда на железнодорожном участке Гуляйполе – Гайчур. Добыча пополнила кассу повстанцев, а совместное дело укрепило ослабшую дисциплину.
На дальнейший ход событий решающее влияние оказала подписанное 11 ноября в Компьеньском лесу перемирие. Находившиеся в Украине австро-венгерские и немецкие войска теперь стремились лишь к одному – как можно скорее добраться домой. Судьба Украинской державы Скоропадского их уже не интересовала. Махно, сообразив, что если уходящие войска не трогать, то никаких столкновений с ними и не будет, быстро овладел ситуацией в Гуляйпольском районе. Уход немцев спровоцировал подъём антигетманского движения. В ночь на 14 ноября в Белой Церкви бывшие деятели Центральной Рады создали Директорию, которая провозгласила восстановление Украинской Народной Республики (УНР). Крестьяне на местах захватывали власть, и в скором времени по Надднепрянщине распространилась «атаманщина». Скоропадский, не имея собственной воинской силы, пытался найти нового союзника, теперь уже в лице Добровольческой армии генерала Антона Деникина. Выбор оказался не самым лучшим: непосредственной помощи белогвардейцы оказать гетману не могли, а отдельные части гетманского войска стали покидать Украину, направляясь на соединение с Добровольческой армией. Немногочисленные офицерские части, созданные наспех в ноябре 1918 года, были разгромлены под Мотовиловкой сечевыми стрельцами, и после четырёхнедельной блокады Киева повстанцами гетман покинул Украину. В город торжественно вошли войска Директории. Правда, ненадолго.
Слабость украинской политической власти подтолкнула Советскую Россию взять реванш за весенние события. Исходя из того, что Брестский договор после революции в Германии и низложения императора утратил юридическую силу, совнарком вновь направил Красную армию в Украину. Во многих городах юго-востока Украины происходили восстания большевиков, которые, используя противоборство сторонников гетмана и Директории, стремились захватить власть. Махно, хотя и помнил о предыдущих разногласиях с большевиками, стал на их сторону, считая, что ему не по пути с «буржуями» гетманата или Директории.
В городе была установлена власть УНР, но сил для её поддержания было крайне мало. Этим обстоятельством решили воспользоваться местные большевики и обратились к Махно с предложением вместе захватить Екатеринослав. Тот, недолго думая, повернул против Директории полученное от неё оружие.
26 декабря в Нижнеднепровске около тысячи махновцев соединились с четырьмя сотнями большевиков и двумя сотнями эсеров. Махно было поручено военное руководство, а большевистский губревком стремился сохранить за собой политическое верховенство. Махно особо не противился, так как считал себя в первую очередь представителем крестьянства, и власть в городе была ему не нужна. Зато он рассчитывал на военные и хозяйственные склады, имевшиеся в Екатеринославе. Входивший в губревком махновец Марченко предполагал, что им хватит всего нескольких дней, чтобы очистить склады и передать оружие крестьянам Надднепрянщины. Город защищало около 4000 подчинявшихся Директории солдат, которые, разоружив немецких солдат, почивали на лаврах и готовились достойно встретить рождественские праздники.
27 декабря в предрассветных сумерках на екатеринославский вокзал прибыл железнодорожный состав из Нижнеднепровска, в котором находились анархисты из Гуляйполя во главе с самим Махно. Выдавая себя за рабочих, они беспрепятственно миновали украинские заставы, атаковали вокзал и захватили 20 пулемётов и четыре орудия. Следовавшие за авангардом основные силы махновцев высадились на вокзале и начали наступление на центр города. Бои продолжались два дня. Войска Директории неоднократно пытались контратаками выбить махновцев и большевиков, но безрезультатно. По приказу Махно из тюрьмы были освобождены все заключённые, в том числе уголовники. В городе началось мародёрство, были подожжены торговые ряды Озёрного базара. Махно приказал расстреливать грабителей на месте, однако именно с его именем горожане впоследствии связывали грабежи. На второй день боёв на сторону махновцев перешли украинские артиллеристы, что окончательно склонило чашу весов.
За три следующих дня отношения между махновцами и большевиками окончательно испортились. На все ответственные должности назначались исключительно большевики. Махно требовал, чтобы губревком был переизбран и в него вошло большее число махновцев, и при этом не забывал грузить складское имущество в эшелоны. Одновременно в Екатеринославе начали создаваться рабочие дружины. Впоследствии большевики приписали эту инициативу себе, но в действительности их создавали непосредственно сами рабочие, стремившиеся оградить свои дома и семьи от разгула мародёров.
Первый день нового года принёс Нестору Махно новую катастрофу, более масштабную, чем под Темировкой. К Екатеринославу подошли войска УНР под командованием полковника Самокиша. Большевистские и махновские заставы, не оказав сопротивления, отступили в центр города. За ними последовали и украинские солдаты. В это же время в тыл махновцам ударили рабочие дружины, решившие, что «буржуазный» порядок лучше революционной анархии. Махно сумел организовать прорыв по мосту на левый берег Днепра, но большая часть махновцев осталась в городе. Они попытались вырваться, перебравшись на левый берег по льду замёрзшего Днепра, но представляли собой отличные тёмные мишени на светлом фоне и несли огромные потери. В тот день только махновцы потеряли 600 человек. Как и двумя месяцами ранее, всю ответственность возложили на батьку. Пройдет всего несколько недель, и Махно сполна восстановит репутацию.
1919 год принёс на украинские земли новые кровавые события. Ужасы гражданской войны, на время позабытые при гетманате Скоропадского, возвращались. С разных сторон наступали части Красной и Белой армий, и войска Директории Украинской Народной Республики (УНР) постепенно отходили на Правобережье Днепра, оставляя один город за другим. В этой ситуации многие крестьяне видели своим надёжным защитником гуляйпольского батьку и присоединялись к анархистскому движению. Для Нестора Махно наступило время решающего удара по врагам трудового народа.
Неудача под Екатеринославом вынудила Махно отступить в район станции Синельниково, которую контролировали части Директории, а затем ещё дальше, в направлении Гуляйполя. 4 января 1919 года на станции Пологи состоялся съезд делегатов повстанческих отрядов Екатеринославщины, на котором было решено преобразовать разрозненные части в единую армию. На территориальной основе были созданы пять полков. Согласно приказу, «все полки штатного формирования складываются из трёхбатальонного состава, батальон — из трёхротного, рота — из трёхвзводного состава».
Однако невозможно сказать, насколько устойчивыми были эти формирования. Уже через несколько дней после совещания махновцы начали наступление двумя крупными отрядами, Василия Куриленко и Петра Петренко, которые никак не были регламентированы. Позднее Гуляйполе защищал отряд Семёна Каретникова. Вероятно, соединения формировались в зависимости от боевой обстановки, а их командирами назначались те, кому батька и штаб доверяли в первую очередь. Численность махновцев достигала 6200 человек. Часть из них, по словам Виктора Белаша, не имела оружия. Также в распоряжении Махно находился Гуляйпольский батальон («чёрная сотня»), составлявший его гвардию, конный отряд Ф. Щуся и несколько мелких разрозненных подразделений, что доводило общую численность войск батьки до 10 000 человек. Новосозданной армией руководил сам Нестор Махно, опиравшийся на оперативный штаб, который возглавил Виктор Белаш. П. Аршинов писал, что Белаш «великолепный военный стратег, разрабатывавший все планы движения армии и за них отвечавший».
В ходе реорганизации повстанческих отрядов Махно добился, чтобы на должности командиров полков и батальонов попали преданные ему люди, а склонных к разгульной жизни и вольнице местечковых атаманов, которые не вызывали у батьки доверия, направили на штабные должности, где они находились под присмотром начальства. Линия фронта, которую занимали махновцы, была разделена на четыре боевых участка: Белоцерковка – Каракута (командир Куриленко), Поповка – Петропавловка (командир Коляда), окрестности Орехова (командир Онищенко) и окрестности Александровска (командир Зубков).
В следующие несколько дней махновцы активных военных действий не вели и занимались реорганизацией армии. В окрестностях станции Синельниково произошло несколько стычек с отрядами УНР, не принесших успеха ни одной из сторон. В конце концов махновцы овладели станцией, захватив при этом 200 000 патронов. Значительных успехов махновцы добились на северном направлении, где действовала группа под командованием П. Петренко. Им удалось 10 января захватить Павлоград, удерживаемый куренем УНР, продвинуться дальше по железной дороге и установить контроль над Лозовой. Казалось, все неудачи уже позади. Однако наибольшую пользу продвижение анархистов принесло Красной армии, позволив наступающим частям В. Антонова-Овсеенко, не встречая сопротивления со стороны войск УНР, полностью овладеть участком железной дороги Харьков – Нижнеднепровск.
Приближение «красных» поставило перед Нестором Махно вопрос о сотрудничестве с большевиками. Ранее батька неоднократно шёл на него, но особых дивидендов это ему не приносило. Принимая анархистов в формируемые советы, большевики пытались оставить принятие всех главных решений за собой, а махновцам выделяли лишь второстепенные должности и не допускали их численного перевеса. Довольно ярко это проявилось две недели назад, во время боёв в Екатеринославе. Теперь Махно не спешил договариваться с советской властью. Однако события внезапно обернулись таким образом, что союз с большевиками оказался неизбежен: с юга на контролируемые махновцами территории начали наступление белогвардейцы.
Падение Скоропадского и новое наступление Красной армии вынудило генерала Антона Деникина отправить войска в Донбасс и Приазовье для обеспечения своего левого фланга, чтобы не повторить прошлогоднюю ситуацию, когда красноармейцы оказались под Ростовом в тылу «белых». Первые белогвардейские подразделения появились на украинских землях в конце декабря 1918 года. Это были прибывшие в Южный Донбасс части 3-й стрелковой дивизии под командованием Владимира Май-Маевского и Крымский отряд Николая де Боде, позднее преобразованный в Крымско-Азовский корпус. Также белогвардейцы произвели несколько десантов в Мариуполе, Бердянске и Геническе, взяв под контроль северное побережье Азовского моря. В дальнейшем они перешли в наступление по всей линии фронта, войдя в соприкосновение с передовыми частями Красной армии и махновцами. В глазах белогвардейцев Махно, несмотря на политические разногласия с большевиками, выглядел таким же врагом, если даже не хуже, а его сторонники представлялись исключительно бандитами. Вот одна из оценок, данная Махно поручиком С. Мамонтовым, служившим в Дроздовской батарее: «Называл он себя анархистом, но был просто разбойником. Жил весело и пьяно и пользовался у крестьян большим успехом. Фактически все крестьяне были махновцами и принимали участие в боях. Когда же дело оборачивалось для них плохо, они разбегались, прятали оружие и превращались в мирных обывателей. Поэтому борьба с ними была трудна. Махно выдумал лозунг «Бей жидов, спасай Россию». Но никого он не спасал, а жил разгульно, в своё удовольствие».
Тем не менее махновцы являлись силой, не считаться с которой было невозможно. Против них выдвинулись части 2-го конного полка, которые 5 января прибыли в немецкую колонию Грунаум. Принятые на постой дружественно настроенными жителями белогвардейцы на протяжении недели наблюдали за махновцами. 12 января, соединившись с пехотой и усилившись немецкими милицейскими дружинами, белогвардейцы перешли в наступление. 4-я Донская сотня при поддержке немецких колонистов в тот же день заняла Гайчул, после чего началось наступление на станцию Пологи. В течение следующих нескольких дней военные действия развернулись на участке Гайчул – Пологи. На стороне махновцев было численное преимущество, но «белые» брали опытом и боеспособностью. Тяжесть боёв легла на 2-й конный полк, который, сочетая атаки в пешем и конном строю, сумел прорваться к Пологам. На рассвете 20 января эскадрон ротмистра Малиновского занял посёлок и станцию, захватив восемь орудий и несколько десятков пулемётов, а также взяв неизвестное количество махновцев в плен.
Узнав о захвате станции, Махно приказал готовить свою столицу к обороне. Сложившуюся в Гуляйполе ситуацию В. Белаш описывает так:
«Гуляйпольцы знали, что белые не простят им повстанчества, и готовились к бою. Население дружно вышло на строительство вокруг Гуляйполя земляных сооружений. Все вооружались, чем могли. Каждая улица на ночь выставляла секреты и круглосуточные патрули, которые останавливали и проверяли всех без исключения. От станции Гуляйполе в сторону Полог был разобран железнодорожный путь, и на него сброшен состав с мокрым песком, что устранило опасность подхода бронепоездов к станции. Саму станцию занял отряд Каретникова».
Белогвардейцы тут же попытались развить успех и выдвинулись в направлении Гуляйполя. Дроздовец Владимир Кравченко, написавший историю своей дивизии, изображает события 21 января как эпический встречный бой, развернувшийся вдоль железной дороги. При этом противников белогвардейцев, которые перешли в наступление при поддержке бронепоездов, он именует «красными». Однако регулярных частей Красной армии в районе Гуляйполя в те дни не было. Это могли быть только махновцы, а «бронепоездами» могли оказаться железнодорожные платформы, на которых стояли артиллерийские орудия или специально оборудованные на основе угольного вагона пулемётные площадки. Не углубляясь в перипетии военных действий, отметим, что после продолжавшегося весь день боя махновцам удалось остановить продвижение врага.
В этот же день разъезд 3-го эскадрона конного полка под командованием поручика К. Подушкина ворвался на окраину Гуляйполя, но понёс потери, и кавалеристы были вынуждены отступить.
На следующий день белогвардейцы повторили атаку. В этот раз В. Кравченко скупо сообщает, что солдатам 7-го эскадрона и 4-й Донской сотни удалось выбить махновцев из вырытых накануне окопов, но затем вновь пришлось отступить, столкнувшись с упорным сопротивлением. После этих боёв численность 2-го офицерского конного полка сократилась до 78 сабель, и он был отведён на переформирование в село Воскресенка. Сменился и командир полка: вместо полковника В. Шумова его возглавил ротмистр Н. Поспелов.
Для дальнейшей борьбы с Махно белогвардейцы выделили сводный отряд под командованием полковника Витковского. Основу отряда составил батальон 2-го офицерского полка (командир подполковник А. Чертков), которому были приданы взвод 3-й батареи (командир капитан А. Самуэлов) и 2-й офицерский конный полк (командир ротмистр Н. Поспелов). Общая численность отряда достигала 400 штыков и сабель. Поддерживать наступление должен был бронепоезд «Вперёд за Родину». Позднее в распоряжение отряда поступил броневик «Верный». Тот факт, что в боях было решено задействовать не успевший пополниться конный полк (его численность составляла всего 80 сабель), наглядно показывает всю сложность обстановки для белогвардейцев.
Разместив свой штаб в Пологах, Витковский начал наступление на Гуляйполе. Не желая терять солдат при штурме махновских окопов, «белые» затеяли артиллерийский обстрел села и станции. Махновцы также имели в своём распоряжении артиллерию, но качество их стрельбы оставляло желать лучшего. Очень скоро Гуляйполе было окутано дымом пожарищ. Попавшие под огонь дроздовских пулемётчиков махновцы несли большие потери. Была полностью уничтожена только что сформированная инженерная рота. Поняв, что Гуляйполе не удержать, махновцы начали отступать в северном направлении, где уже готовилась новая линия обороны. Потери анархистов составили не менее 300 человек. Станция и село заняли белогвардейцы. Они не стали преследовать махновцев, а вместо этого решили навести порядок в захваченном Гуляйполе. Сразу же начались репрессии. Одной из первых жертв стал Карп Махно, родной брат Нестора: его расстреляли вместе с другими «сочувствующими».
Захват Гуляйполя оказался последним январским успехом белогвардейцев на махновском фронте. Батька нашёл союзника и двинулся в контрнаступление вместе с частями Красной армии.
В декабре 1918 года началось наступление Украинской советской армии, созданной на основе Особого отряда Курского направления. По замыслу командования, оно имело второстепенный характер, а главной его целью было прикрытие правого фланга Южного фронта, силы которого наступали на земли Войска Донского. Слабость гетманской власти и пришедшей ей на смену Украинской Директории, а также наличие повстанческих отрядов, которые придерживались коммунистических взглядов, способствовали быстрому продвижению Красной армии в Украине. 3 января 1919 года её части заняли Харьков, а на следующий день приказом главкома Вацетиса был создан Украинский фронт (командующий – В. Антонов-Овсеенко). Его войска были разделены на две группы: Киевскую, наступавшую в направлении Киев – Черкассы, и Харьковскую, наступавшую в направлении Лозовая – Екатеринослав и дальше к азовским и черноморским портам. Киевская группа продвигалась довольно быстро и уже 5 февраля заняла Киев. Успех сопутствовал и Харьковской группе: 21 января её авангард под командованием Павла Дыбенко занял важный железнодорожный узел Синельниково в полусотне километров от Екатеринослава. Здесь и завязались контакты красноармейцев с махновцами, отряд которых находился в пристанционном посёлке.
Инициаторами переговоров, по-видимому, выступили представители Красной армии, осознававшие, что махновцы смогут значительно усилить их войска перед наступлением на Екатеринослав. «Красные» отправили Махно телеграмму с предложением совместных военных действий. Официальные переговоры между Красной армией и анархистами состоялись 26 января в Новомосковске. Махно лично на них не присутствовал, положившись на своего представителя Алексея Чубенко, которому неоднократно впоследствии поручал различные дипломатические миссии.
Ещё до начала переговоров махновцы, вероятно, исходя из соображений борьбы с общим врагом поддержали наступление красноармейцев, в ходе которого они выбили войска Директории из Екатеринослава. 25 января махновцы заняли Александровск. Несмотря на этот успех, Гуляйпольская неудача не позволяла Махно выглядеть равной стороной на переговорах. Чтобы вернуть родное село, ему пришлось согласиться на условия большевиков и влить свои войска в состав Красной армии, подчинившись командованию Харьковской группы. Махновцы сохранили определённую независимость, но, как показало время, ненадолго. Советская власть была настроена исключительно на диктатуру пролетариата, а остальных признавала лишь временными попутчиками. Заключая это соглашение, большевики надеялись, что анархистская масса растворится в рядах Красной армии. В своих воспоминаниях соратник Махно В. Белаш так оценивает договор: «В совместных военных действиях в равной степени были заинтересованы как повстанцы-махновцы, так и советское руководство».
Что касается политических пунктов, то их в соглашении нет, так как советские партийные руководители придерживались доктрины, принятой на I-ом и II-ом съездах КП(б)У, где красной нитью проходят решения о бойкоте всех партий, в том числе и анархистов. В решениях прямо указывалось: «Членами военно-революционных комитетов могут избираться только коммунисты…». «Партия должна добиваться руководящего положения во всех революционных органах вообще и органах восстания в особенности, и устранять из них все те элементы, которые стали на сторону восстания не в целях утверждения на Украине диктатуры пролетариата…».
Почему ЦК КП(б)У принял такое решение? Ясно, что на сближение с махновцами пошли не с добра и с дальним прицелом. Дело в том, что руководящие работники КП(б)У и правительства не были уверены, пойдёт ли большинство народа Украины за ними. Хотя Манифест Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины от 29 ноября 1918 г. и зажигал сердца крестьян, особенно 6-м пунктом, в котором говорилось: «Все земли помещиков со всем живым и мёртвым инвентарём должны быть немедленно отобраны у помещиков и безвозмездно переданы крестьянам» и обеспечивал прилив добровольцев в Красную Армию, всё же сил было мало, а врагов много. Ликвидировать махновцев, под ружьём которых в начале января 1919 г. насчитывалось свыше 20 тыс. штыков и 8 тыс. сабель и занимавших обширную территорию с населением около 1,7 млн. человек, среди которого авторитет и популярность повстанцев были настолько высоки, что, затронув их силой, можно было потерять многое. Поэтому было принято «соломоново» решение: пусть махновцы воюют, пусть бьют нашего врага, а потом посмотрим, решения съездов вполне определённы.
Получив от П. Дыбенко боеприпасы и вооружение, Махно предпринял наступление на Гуляйполе. Заняв Гуляйполе, махновцы торжественно похоронили жертв белогвардейцев. Нестор Махно дал односельчанам торжественную клятву мстить «белым» до полного торжества революции. Дальнейшее наступление махновцев на Пологи остановилось у неизвестного хутора к северу от станции, который оборонял 2-й батальон 2-го Офицерского полка (командир подполковник А. Чертков) с приданным ему броневиком «Верный». Бои развернулись на подступах к хутору. Бронеавтомобиль неоднократно совершал рейды в тыл махновцев и расстраивал их ряды, способствуя контратакам батальона. Белогвардейцы решили осуществить локальное наступление, чтобы нанести махновцам потери и заставить их на время забыть о захвате станции Пологи. Махновцы, не зная о планах «белых», сами перешли в наступление. Возможно, они были усилены частями Красной армии. По крайней мере, «красные» поставили им 9000 винтовок, 20 пулемётов, бронепоезд «Спартак», батарею трёхдюймовых орудий, боеприпасы и деньги.
В бою белогвардейцы показали себя не с лучшей стороны. Часть из них перешла на сторону махновцев. Опорой для «белых» послужил бронепоезд «Вперёд за Родину», по приказу Витковского разделённый несколькими днями ранее на две части, чтобы одновременно действовать на железнодорожных линиях Пологи – Орехов и Пологи – Гуляйполе. Махновцы, отражённые артиллерийским и пулемётным огнём бронепоездов, пустили против них паровозы-брандеры. Так они вывели из строя один полубронепоезд с 75-мм орудием, а его команда, сняв все пулемёты и испортив орудие и паровоз, отступила. Второму полубронепоезду повезло больше: из-за сломанного регулятора паровоз-брандер остановился, не доехав до цели. По итогам боя, шедшего с переменным успехом, махновцам всё же удалось овладеть Пологами, развить успех и занять Конские Раздоры. Позднее были заняты Орехов, Большой Токмак и Кирилловка.
В начале февраля фронт временно стабилизировался. Лишь в районе Кирилловки сводно-гвардейский полк предпринял несколько попыток вернуть утраченные позиции, но не предпринимал решительного наступления, а ограничился перестрелками. Обе стороны были заняты наращиванием сил, а махновцы, кроме того, ещё и реорганизацией. 14 февраля в Харькове В. Антонов-Овсеенко и В. Белаш подписали официальное соглашение, согласно которому махновские части включались в состав формируемой 1-й Заднепровской Украинской советской дивизии как 3-я бригада имени батьки Махно. Комбригом назначался сам батька, а начальником штаба вместо исполнявшего ранее эти функции В. Белаша стал присланный Дыбенко в марте 1919 года военспец Я. Озеров. Для политического воспитания и контроля за выполнением распоряжений командования в махновские части были направлены большевики-комиссары. Доклад комиссара 3-й бригады от 5 марта 1919 года наглядно демонстрирует её состояние, весьма далёкое от образа, слепленного позднее коммунистической пропагандой: «К командному составу относятся по-товарищески, не подходящих по их взгляду переизбирают. В очищенных от неприятеля местах происходили беспорядки, чинимые несознательными красноармейцами и бандитами, втесавшимися в Красную Армию. К устранению беспорядков принимаются серьёзные меры, в прифронтовой полосе положение удовлетворительное. Со стороны неприятеля есть много перебежчиков, даже с оружием в руках. В занятых местах организуются революционные комитеты, сельские и волостные Советы. Продовольствие для красноармейцев изыскивается большей частью на местах. К Советской власти население относится с уважением. Белогвардейцев, петлюровцев — ненавидят. Контрреволюционного элемента пока не замечается».
Комдивом 1-й Заднепровской дивизии стал Павел Дыбенко. В марте он прибыл на станцию Пологи, где встретился с Махно и его командирами. Именно в это время состоялась широко известная фотосессия, запечатлевшая стоящих рука об руку героя революции и известнейшего анархиста.
Отметим, что 1-я и 2-я бригады дивизии были под стать махновцам. 1-ю бригаду составили повстанческие отряды атамана Никифора Григорьева, бывшего начальника Херсонской дивизии УНР, перешедшего на сторону советской власти, а 2-ю — повстанческие отряды Северной Таврии. Махновцы заняли левый фланг новосозданного Украинского фронта, держа позиции в западной части Донбасса и Приазовье.
10 марта 1919 года 1-я Заднепровская дивизия перешла в наступление на всём участке фронта. «Белые», уступая в численности, отходили. Большую помощь Красной армии оказали крестьянские выступления, вызванные насильственными мобилизациями в ряды белогвардейских частей, а также реквизициями коней и продовольствия. Волнения в «белом» тылу позволили махновцам занять ряд населённых пунктов, в том числе на несколько дней Волноваху – крупный железнодорожный узел. Потеря Волновахи грозила добровольцам утратой контроля над железной дорогой, поэтому, проведя контратаку при поддержке бронепоездов, они выбили солдат Махно со станции.
Впрочем, на других участках фронта махновцам сопутствовала удача. 15 марта 3-я бригада Заднепровской дивизии заняла Бердянск. Днём ранее части 2-й Заднепровской бригады (комбриг М. Худяков) захватили Мелитополь. Это окончательно разъединило войска белогвардейцев в Приазовье. Крымская группировка была отрезана от Донской. Теперь 2-я бригада нацелилась на Крым, а 3-я начала наступление на Мариуполь – Таганрог. В случае успеха «белые» были бы окружены на территории Донбасса.
Изначально «красное» командование планировало провести общее наступление против добровольческих частей. Главный удар должны были наносить части 13-й и 8-й армий Южного фронта, а махновцам надлежало атаковать добровольцев с фланга и тыла. Однако «белые» спутали все планы противника. Группа генерала Покровского, располагавшаяся восточнее частей Май-Маевского, неожиданно для «красных» перешла в наступление и, сбив выставленный против неё заслон, приковала к себе значительные силы Южного фронта. 3-я Заднепровская бригада оказалась предоставлена самой себе. Впрочем, махновцев это не смутило (не исключено, что они даже не знали о постигшей войска Южного фронта неудаче), и они бодро начали наступление.
Ключевым пунктом для успеха наступления являлся Мариуполь, который весной 1919 года стал тыловой базой группы «белых» Май-Маевского, сражавшейся в каменноугольном бассейне. Наступление на город предприняли 8-й и 9-й полки. 17 марта была вновь захвачена Волноваха. Занятые противостоянием с 13-й армией добровольцы не могли оперативно выдвинуть туда свои силы, и южная часть железной дороги Юзово – Мариуполь оказалась под контролем красноармейцев.
Оборона Мариуполя и прилегающих районов была возложена на отряд генерал-майора М.Н. Виноградова. Состоявший на бумаге из нескольких полков и артиллерийских бригад, отряд насчитывал несколько тысяч человек, разбросанных по разным населённым пунктам Южного Приазовья. Многие из солдат были мобилизованными крестьянами и не горели желанием участвовать в боевых действиях. В распоряжении Виноградова находились два бронепоезда: «Вперёд за Родину» и «Орёл». Первый уже имел большой опыт борьбы с махновцами, а второй, лёгкий, был только что сформирован в депо Мариуполя. Они являлись главной опорой отряда Виноградова, и там, где они находились, наступление «красных» шло с большим трудом. Однако территория между Бердянском и Мариуполем не имела железной дороги, и нет ничего удивительного в том, что 10-тысячная группировка Махно, почти не встречая сопротивления, подошла к Мариуполю.
Командование «белых», сообразив, что город удержать не удастся, начало эвакуацию воинских частей, лазаретов и различного имущества. Приоритет отдавался запасам угля и оборудованию местного завода «Провиданс». Грузы и людей из мариупольского порта вывозили корабли стран Антанты. Бронепоезда некоторое время сдерживали махновцев у северной окраины города, пока ситуацию коренным образом не изменило восстание рабочих мариупольских заводов. Бронепоезда оказались под угрозой окружения. В тяжёлую ситуацию попал «Вперёд за Родину», позади которого рабочие взорвали железнодорожное полотно. Чтобы не угодить в руки красноармейцев, команда бронепоезда уничтожила бронеплощадки и вместе со снятыми орудиями отступила в порт, где погрузилась на французские корабли. Аналогично поступила и команда «Орла» за исключением того, что бронеплощадки она утопила в море.
Утром 27 марта махновцы с боем ворвались в Мариуполь. Согласно рапорту П. Дыбенко, «…при наступлении полки обстреливались со стороны противника и французской эскадры с 60 орудий. Несмотря на губительный огонь противника, полки шли без выстрела до соприкосновения с противником, после чего под командой доблестного командира 8-го полка, неоднократно отличавшегося в боях т. Куриленко бросились в атаку. Укрепления противника были взяты штурмом. Во время штурма мы потеряли 18 убитых, 172 раненых».
Говоря о корабельном обстреле, «красный» комдив несколько преувеличил. На самом деле его вели всего три французских корабля: миноносцы «Гюссар» и «Ансень Анри», а также канонерская лодка «Ла Скарп». Однако упорный бой действительно произошёл. Потеряв около 250 солдат убитыми и ранеными, белогвардейцы к 11 часам дня отступили в порт, который стал последним их оплотом в Мариуполе.
В городе скопилось несколько миллионов пудов угля, который французы пытались вывезти. Они высадили десант из 400 солдат чехословаков и нескольких десятков французских моряков, рассчитывая под их прикрытием закончить эвакуацию угольных складов. Махновцы и сами были не прочь завладеть ценной добычей. Стороны начали переговоры. Французы всячески старались получить разрешение на вывоз угля или хотя бы выиграть время. Представителем махновцев был А. Чубенко, уже имевший опыт заключения договоров. Французы взамен угля обещали снабдить солдат Махно боеприпасами и амуницией, что позволило бы им не так сильно зависеть от поставок Красной армии. Однако Чубенко занял твёрдую позицию: солдаты Антанты грузятся на корабли, и флот немедленно покидает порт. В конце концов французы, не желая доводить дело до боя, плюнули на уголь и покинули Мариуполь. В ночь на 29 марта оставшиеся белогвардейцы и солдаты Антанты были эвакуированы. Махновцы одержали крупную победу, получив достойную оценку от своего комдива. В уже упоминавшемся рапорте П. Дыбенко писал: «Прошу награждения 8-го и 9-го полков, артиллерийского дивизиона особыми красными знамёнами и командира 8-го полка т. Куриленко орденом Красного Знамени. Командиру 9-го полка т. Тахтамышеву и командирам батарей артиллерийского дивизиона объявить благодарность. Захвачено более 3,5 млн. пудов угля».
Возможно, именно эти слова комдива впоследствии легли в основу легенды о награждении Нестора Махно орденом Красного Знамени под № 4 за освобождение Мариуполя. Никаких документальных подтверждений этому нет. Да и сам орден под этим номером был вручён другому, не менее легендарному участнику Гражданской Войны — Яну Фабрициусу. А самое главное, в момент боёв за Мариуполь сам батька находился не в рядах наступающих, а пребывал в Бердянске, где 28 марта выступал на митинге перед населением города. Именно к этому времени относится знаменитый приказ комбрига: «Всем больницам, аптекам и мещанам срочно сдать все запасы спирта в штаб Махно», который позднее советская пропаганда использовала, чтобы подчеркнуть систематическое пьянство махновцев. Апологеты же доказывали, что батька пытался установить контроль над запасами спиртного и не допустить разгула своих солдат. Как видим, награждение батьки советским орденом не более чем легенда. Кстати, представленные к награде комполка Куриленко и Тахтамышев её тоже не получили. Захват Мариуполя 3-й бригадой 1-й Заднепровской дивизии открыл перед красноармейцами путь на Таганрог. Однако успехи махновцев оказались недолгими, и вскоре им вновь пришлось отступать перед белогвардейской конницей.
Юрка Пряник
warspot.ru
